Коридор между Петербургом и Москвой беспрестанно мели и чистили
Основоположник марксизма не устоял
У ограды городского сада стоит первый монумент революционной эпохи – памятник Карлу Марксу. Автор «Капитала» смотрит на тверитян суровым взглядом. Вспоминаю, как старался побыстрее прошмыгнуть мимо сурового старца с бородой. Мне некогда довелось беседовать с известнейшим режиссером мультипликационного кино Федором Хитруком, который родился в Твери и прожил здесь до 6 лет. Он откровенно признался, что никаких впечатлений от города не сохранил. «Единственное, что помню, - меня водили гулять на главную улицу, и там стоял памятник страшному бородатому дядьке, который приводил меня в ужас. Потом старший брат сказал мне, что это был Карл Маркс».
Этот памятник появился к первой годовщине революции. Монументы основоположнику марксизма в ту пору возводились по всей стране. Что интересно, и Москву, и Петербург, и нашу Тверь в ту пору опередила тихая провинциальная Пенза.
Памятник, который сегодня стоит на Советской, уже третий по счету. Первый гипсовый памятник, установленный на площади, которой через некоторое время дали имя Ленина, непогода разрушила за несколько месяцев. И тогда за дело взялся литовский скульптор Апполинарий Шимкунас, которого непонятно какими ветрами в то время занесло в Тверь. Его обеспечили всем необходимым: дали мастерскую, усиленный паек, натурщика с соответствующей бородой. На этот раз памятник решили поставить около ограды горсада. Там он и простоял 72 года. Даже фашисты за два месяца оккупации не тронули его. Стоял бы он и по сию пору, если бы не подул очередной ветер перемен. Летним утром 1991 года постамент оказался пуст. Бюст Карла Маркса был разбит вдребезги. Кто это сделал, установить так и не удалось. Несколько лет постамент был пуст, являя собой довольно странное зрелище, особенно для гостей города, незнакомых с подоплекой событий. Наконец тверской скульптор Евгений Антонов воссоздал памятник из более прочного материала. И по-прежнему Карл Маркс напоминает жителям города, что потерять они могут только собственные цепи, а вот приобрести целый мир.
Барсуков брал по 50 копеек
В Свободном переулке подходим к дому, украшенному мемориальной доской. В середине Х1Х века здесь находилась гостиница купца Барсукова, которая считалась одной из лучших в городе. Именно здесь, о чем нам и напоминает мемориальная доска, в 1856 году останавливался драматург Александр Николаевич Островский. Приехал он не из праздного любопытства, а по заданию морского ведомства: изучить верховье Волги от истока реки до Нижнего Новгорода. Время, проведенное на тверской земле, Островский подробно описал и в своих дневниках, и в книге очерков. Не раз упоминал он и о гостинице Барсукова. Островский пишет, что хозяин гостиницы брал с него по 50 копеек серебром в день. Не сказать, что это было слишком дешево, хотя, судя по всему, кормили в гостинице не особенно хорошо. В дневнике Островского читаем о том, что зачастую готовил он себе сам: «Купили мы масла чухонского, спирта, колбасы и рыбы. Стерлядь восьми вершков стоит 50 копеек серебром, не дешевле московского, изготовили стерлядь в паровой кастрюле и поели большим куском».
Тверь произвела на драматурга двойственное впечатление. «Внешностью своих главных улиц приметна даже для приезжих из столиц. По всему видно, что Тверь играла роль коридора между Петербургом и Москвой, который беспрестанно мели и чистили и по привычке метут и чистят по сей день. Петербугско-Московское шоссе пролегает в центре города по Миллионной улице и площадям, обстроенным красивыми зданиями, и на эту лицевую сторону было обращено все старание обывателей и начальства и мимолетное внимание путешественников. Обыватели строили гостиницы на Миллионной, украшали их по возможности, пекли пряники и коврижки с губернским гербом. Проезжий город, чтобы его помнили, непременно должен иметь какую-то съестную особенность. Тверь когда-то, по словам Пушкина, славилась макаронами, а теперь пряниками». Островский застал город во время экономического упадка. Тверь после строительства Николаевской железной дороги теряла все выгоды перевалочного пункта на водном пути, который шел по Волге и Тверце. «Безжизненней тверских улиц не видел я во всей Великороссии», - писал Островский. Такой и запомнилась ему главная улица Твери: чистая и безжизненная. Впрочем, сам Островский замечал, что физиономии проезжих городов всегда обманчивы.
Гений или шарлатан
В начале ХХ века первый этаж дома, где некогда находилась гостиница Барсукова, был полностью отдан под торговые заведения. Здесь располагались галантерейный магазин, кондитерская, пивная лавка «Трехгорного товарищества», винный погребок, а также аптека, которой владел некто Гурчак. Надо сказать, что в ту пору в Твери не было такого обилия аптек как сейчас, и каждая из них была чем-то знаменита. Так, Гурчак славился тем, что изобрел некое эффективное средство против туберкулеза. Болезнь эта в ту пору была куда более страшной, чем теперь. Так что к Гурчаку приезжали больные чахоткой даже из других городов. У себя Гурчак никого не принимал, приходил на дом к больным и лекарство давал из собственных рук.
В советские годы ему запретили заниматься врачебной практикой, однако спрос был, и Гурчак старался обойти все запреты. Дома у него не раз проводили обыск, однако чудо-препарат так и не находили. Известность Гурчака дошла до высшей точки, когда в «Известиях» появился о нем фельетон с броским названием «Снимите шляпу, Кох, Гурчак идет». Тверской аптекарь стал знаменит на всю страну. Был ли он шарлатаном или гением, который изобрел новое лекарство, сегодня установить сложно. Однако свое имя в историю главной улицы города Гурчак вписал.
