Очень часто в Интернете можно встретить споры на счет исторических фактов, связанных с Великой Отечественной войной. Как жили люди, чем занимались, как выглядели разрушенные города – разногласий не мало. Но еще живы наши бабушки и дедушки, которые помнят страшные события военных действий и многое могут рассказать.
Единственная переправа
Герои этой статьи – дети войны, три сестры. Сейчас в живых остались две: Майя Смирнова 86 лет и Нина Сорокина, которой в начале декабря этого года отпразднует девяностолетний юбилей.
До начала войны они жили на улице Советской, в полуподвале дома номер 93 (бывшим купеческим).Он располагался за детским садом, ближе к Областной больнице, которая раньше называлась «Советской больницей №1». С другой стороны был дом, в котором жила их тетя Агрофена Канашкина (далее Груня).
- Всего нас было пять. Мама – Смирнова Наталья Ивановна, папа - Смирнов Николай Гаврилович, я и две младших сестры – Майя и Клавдия (далее по рассказу Ява). Отец хорошо шил, а ещё работал сторожем в детском саду рядом с домом, вместе с матерью, - начала свой рассказ Нина Николаевна. –Объявили начало войны. Отца сразу забрали на фронт. На момент начала войны Клавдии было всего 3 года, мне было 9 лет, а Майе было 6.
И вот пронесся слух, что немцы идут на Калинин.В середине октября, 12 числа, мы ушли из города. Всем сказали, что надо идти через мост за Волгу. До войны он был только один - Староволжский.
По мосту мы шли в огромной толпе народа. Когда бежали, то взяли с собой очень мало. В сумке у нас была только буханка хлеба. Думали, что скоро вернемся обратно. Дошли до Змеево, до крайнего дома, и мама говорит:
- У нас только сумка и хлеб. Я вернусь домой, пока светло, возьму еще что-нибудь из вещей и приду, -также мы ушли в чем были.
Мы стали ждать. Солнце уже стало заходить, а мамы все нет. Люди все шли и шли. И кто-то сказал:
- А зачем вы ждете? Мост-то взорвали.
А мы думаем: мама ушла. И, наверняка, если она его перешла, то оттуда уже добраться не сможет. А если не успела оказаться на другом берегу? Груня отвлекла нас от плохих мыслей и сказала:
- Зачем же мы сидеть будем? Надо идти.
К вечеру началась бомбежка Змеево из-за того, чтотам был аэродром. Мы побежали в лес. Майю тогда чуть не потеряли - она зацепилась за незнакомую женщину с ребенком. Думала, наверное, что это мама или тетя, не знаю точно. Чуть не ушла, но мы успели ее найти.
Когда нападение на аэродром закончилось, мы вернулись обратно в Змеево. Под утро мы пошли по Бежецкому шоссе огромной толпой. Над нашими головами низко летели немецкие самолеты и кажетсмя, мы слышали смех. Хорошо, что не бомбили.
Так мы дошли до деревни Кушалино. Дело было уже к вечеру. Нас распределили ночевать по домам. Ели мы что-то или нет, я не помню. Нас поселили в огромный дом с большими сенями, там все легли спать на пол. Когда вставали рано утром, Груня прихватила с собой чемодан, лежавший рядом с нами. Думала, что в нем что-то есть, но там оказались только серая юбка и духи, которые разлились на нее. Я ее потом носила долго. Как одевала – вспоминала, что тетя эту юбку украла в чемодане, - улыбнулась Нина Николаевна.
Спасение в Рыбинске
Утром всех посадили по машинам и привезли к Волге, чтобы посадить на баржу. Там уже было очень много народа, особенно детей. По словам Майи Николаевны, у многих завелись вши и их били на чашках.
- На барже нас доставили в Рыбинск, - продолжила свой рассказ старшая сестра. - Там нас встретили и распределили по домам. Яву, как самую маленькую, взяли в детский дом, а нас поселили в доме рядом с госпиталем. Узнав, что погибла мать, стали выделять небольшие выплаты как сиротам. Тетя Груня сразу устроилась работать санитаркой в госпиталь. Я ходила в него за едой. Брала большую кастрюлю и шла на кухню. Там давали столько каши, сколько я могла унести в силу своего возраста, и я возвращалась обратно к сестре, следить. Тетя работала сутками, поэтому вся ответственность за Майю была на моих плечах, - рассказала Нина Сорокина.
Возвращение в Калинин
Так сестры жили три месяца, до середины января. Уже 21 числа вернулись обратно в Калинин. Их дом сгорел, остался только дом тети. Когда семья подошла к нему, Агрофена сказала старшей племяннице:
- Иди, Нин, посмотри, кто живет в моей квартире.
- Я поднялась, вошла в комнату и увидела маму, стоявшую у печки и гревшую руки. Потом вошли и все остальные, - продолжила свой рассказ Нина Николаевна. - Мост действительно был разрушен, но мать не рассказывала подробности. Она успела уйти в город, его взорвали, а к нам попасть не смогла, потому что никаких переправ на тот момент не было. Но когда немцы захватили Калинин, мама уже ушла из города. Она жила в деревне Кушалино все два месяца, пока фашисты были в городе. 16 декабря Калинин освободили, и примерно 20 числа она уже была дома. Хорошо, что дом тети уцелел,ей было где жить.
Будни школьников
После возвращения родственники стали жить вместе. Нина пошла в 3 класс доучиваться. Ее мать стала работать дворником, а тетя на кожзаводе, где раньше работал ее муж. На фронте он погиб очень быстро, в 1941 году.
Школа располагалась в здании современного Мединститута, над моргом. В здании было холодно, дети сидели в уличной зимней одежде. Иногда чернила замерзали и писать было невозможно. Чистой бумаги тоже не было, поэтому покупали книги и писали между печатных строк. На вопрос видели ли сестры вражеских солдат, они ответили:
- Живых немцев мы не видели, только мертвых.Когда вернулись, оказалось, что на площади Революции для них сделали кладбище. Оно располагалось между Мединститутом и Путевым дворцом. Мы ходили и смотрели, как их раскапывают и увозят, чтобы перезахоронить. Были детьми, было интересно.
Судьба отца
Точно не известно, когда и где умер отец Нины и Майи. В 1943 году их матери прислали военную похоронку из Карелии, но после он сам написал, что жив и здоров, снова работает портным. У семьи была версия, что, возможно, его репрессировали.
- В письмах отец часто писал нам наказы: «Нина Николаевна, не бегай одна. Береги маму и слушайся», - такие наказы нам писал, - «Майя Николаевна, Клавдия Николаевна, вы тоже». Последнее письмо мы получили в конце сентября 1945 года из села Шексна, Вологодской области. Мы не знаем, сколько он воевал. Может быть, был ранен, остался в ближайшей деревне и стал подрабатывать портным, - завершили свой рассказ сестры.
Живая история
К сожалению, с каждым годом очевидцев событий военных лет становится все меньше. У каждого из них своя уникальная история. Мы, как потомки, должны сделать так, чтобы воспоминания наших предков были сохранены навсегда.
