Никогда бы не поверил в эту чертовщину, если бы не услышал о ней от знакомого участкового.
Гениальные экстрасенсы, колдуны и всевозможные прорицатели неоднократно ставили в тупик ученых с мировым именем. Большинство загадок - за гранью объяснимого. Об одном таком человеке хочется вспомнить. Все произошло в лихие 90-е в Твери.
А МЕНЯ МАМА УБИЛА!
Как-то к участковому прямо на дом заявился старичок лет под 70 и чуть ли не с порога заявил, что душа невинно убиенного ребенка не может успокоиться, требует отмщения. Для начала майор выяснил для себя, не сумасшедший ли дедушка, а чуть позже стал вникать в суть дела.
Вот уже с месяц как похоронили пятилетнюю девочку из соседнего дома. Старик утверждал, что знает наверняка, как она умерла, - ее убила мать. Гость даже настаивал, что сможет это доказать и требовал устроить ему встречу с женщиной. Вряд ли кто-нибудь упрекнул служаку, если бы он выставил наглеца за дверь. Да уж больно убедительно говорил старичок, аж глаза сверкали от праведного гнева. К тому же вспомнил майор, как возмущались в ту ночь врачи, что «скорую» вызвали слишком поздно. Девочка умерла по дороге в больницу. «Не иначе знает что-то дед», - решил майор.
Встречу организовали в кабинете следователя. Мать, как и прежде, настаивала, что все случившееся было для нее полной неожиданностью: у дочки начался жар, и она вдруг стала задыхаться. Кризис наступил слишком быстро, а доктора запоздали… В кабинете повисла тишина. То, что бывшая молодая мамаша пьет, «гуляет» напропалую и не раз уже забывала о своих родительских обязанностях, к делу, как говорится, не пришьешь. У деда глаза сверкали под лохматыми бровями, но заговорил он с расстановкой, четко выделяя каждое слово:
- Что же ты врешь, девонька? Мужик тем утром к тебе приходил, пили вы с ним. Дочка твоя кружку с зельем опрокинула, вот и рассерчала ты. На студеный балкон свою кровинушку в одних шлепанцах и платьице кто выкинул? Дитя же малое боялось громко кричать, лишь в стекло скреблась да просила: «Мама, я больше не буду!» Ну-у, вспомнила?
Женщина побелела, как снег за окошком. В глазах у нее стоял животный ужас. Лишь через полчаса она смогла давать показания. Все оказалось именно так, как поведал дед.
До остановки столь ценного свидетеля взялся проводить участковый. Ему не терпелось удовлетворить любопытство, даже не любопытство, тут было нечто большее. Каким образом посторонний человек (не знакомый и не сосед) смог обо всем узнать, особенно его интересовала подробность с опрокинутой кружкой. Как?..
- Девочка и рассказала. У могилы я ее вчерась стоял, голос слышал: «А меня мама убила…»
ВЗГЛЯД МЕРТВЕЦА
Уникальный старик не мог не заинтересовать журналюгу, меня то бишь. Читатели просто не простят, решил я, отправляясь с ним на встречу.
Николай Саныч стал слышать голоса после того, как умерла его жена, самому невдомек, как это у него получается. Знает одно, что все люди, которых он слышит, так или иначе были крепко обижены перед самой смертью. На мою просьбу продемонстрировать свои способности дед лишь хитро улыбнулся в усы:
- Да, что я тебе, сынок, артист, что ли, какой? К майору тому беда да тоска несчастной девчушки привели, хотя сам во всем сильно сомневался. Думалось, мало ли что, может, это надо мной нечистый подшучивает…
Однако удалось-таки задеть деда за живое. К поездке на Дмитрово-Черкасское кладбище его сподвигло самолюбие и почти детское любопытство.
Топаем по тропинке в дальний конец кладбища. Под ногами чавкает грязь, совсем рядом слышна музыка похоронного оркестра. Деловито переговариваясь, нас обгоняют два мужика с лопатами.
- Ишь, сколько иномарок понаехало.
- А то… Парень-то при деньгах был, со связями. Говорят, после того как на его тачку КамАЗ наскочил, от него самого мало что осталось, поэтому и гроб не открывают.
Гроб действительно не открывали, но через небольшое окошечко в крышке можно было взглянуть в последний раз на лицо покойного. В тот момент, когда прощались близкие, в глубоком обмороке прямо в грязь упала молодая женщина. «Стерва», - прохрипел дед, закашлявшись. Как-то объяснить свое поведение Николай Саныч соизволил лишь у себя дома, за чашкой крепкого чая. От его истории у меня невольно побежали мурашки по коже.
- В особняке супруги жили, на окраине города. Там и застал покойный свою кралю в непотребной позе с мужчинкой. Разговора по понятной причине не получилось, а отделал он их обоих хорошенько. Если заметил, у той дамочки, что в обморок грохнулась, до сих пор синяк под глазом припудрен. Опосля парень стакан водки для успокоения махнул да матери в Удомлю позвонил, что к ней ехать собирается. И доехал бы, кабы тормоза в порядке были. Аккурат в километре от особняка его КамАЗ и расплющил. А ведь дети у дома кричали ему, что в машине его только что кто-то рылся.
На прощание дед, усмехнувшись, пробормотал, что покойный сумел-таки отомстить. Мол, во время церемонии прощания погибший на секунду открыл глаза, когда к гробу подошла жена. Спускаясь по лестнице, я подумал, что старик, пожалуй, свихнулся.
Заинтригованный кровавой историей, я попытался навести справки, надеясь уличить деда на выдуманных им деталях. Оказалось, что перед смертью бизнесмен Мурашов действительно звонил в Удомлю. Экспертиза установила, что тормоза в машине, без всякого сомнения, были неисправны. А вдова покойного находится в лечебнице для душевнобольных. По свидетельству ее знакомых, она так и не смогла окончательно отойти после того обморока, повторяя несусветную чушь об оживших покойниках.
ЖИВОЙ ТРУП
Едва я смог лично убедиться в жутковатых способностях деда, как от дальнейших встреч с ним пришлось отказаться. Не жаловал старик любопытных. Однако по просьбе старых знакомых прийти к нему за помощью все-таки пришлось. Потревожить его заставили большое горе и, можно сказать, безвыходная ситуация.
Пока супруги Щегловы ездили по пригласительным визам в Австралию, их сына убили, а сноха исчезла. Убитый, несмотря на свою молодость, считался в городе довольно солидным бизнесменом, но с полгода назад у него появились серьезные проблемы. Константина стали атаковать сразу с двух сторон – налоговики и кредиторы. С последними он не мог рассчитаться, так как все банковские счета были закрыты. Но вот кредиторы, похоже, его достали. У дверей квартиры в Костю выстрелили дважды. Родители, которым не удалось даже присутствовать на похоронах, были бы рады любой помощи и готовы заплатить любые деньги, лишь бы узнать о том, что кроется за убийством. Прояснить ситуацию очень хотелось и мне, так как Костю я знал лично.
- Де-е-еньги, сно-о-оха,- передразнил дед, на которого эта кровавая история, похоже, не произвела впечатления.- А ты, значит, рекламировать способности старичка-моховичка вздумал? Ладно, раз твои знакомые такие богатые, пусть машину оплачивают. Съездим, помянем парня на кладбище.
Памятник уже успели поставить. Константин улыбался на снимке, видимо, более серьезной фотки в архиве семьи просто не нашлось. Впрочем, он действительно был жизнелюбом, рубахой-парнем, которому, казалось, все по плечу. Вспоминая покойного, я не сразу заметил, что деду явно не по себе. Он как-то странно на меня посмотрел и побрел к домику, где обычно отдыхали местные работяги-гробокопатели.
Выставив на стол «Столичную», мы узнали подробности о похоронах двухнедельной давности. Гроб по какой-то причине не открывали вообще, народу было раз-два и обчелся, а командовала всем молодая энергичная особа, отличавшаяся своей невозмутимостью. Как выяснилось впоследствии, жена покойного, та самая пропавшая сноха.
Обратно ехали с ветерком. К моему удивлению, Николай Саныч заехал в церковь и поставил свечку за упокой. Прислушавшись к его бормотанию, услышал что-то о рабе Божьем Михаиле. Спрашивать старика не имело смысла, если захочет, расскажет сам. При чем здесь какой-то Михаил? Погиб-то Константин…
Потом таксист вез нас в сторону вокзала. Перед нами неказистый домик, а невдалеке слышен перестук колес товарняка. Обшарпанную дверь открыла пожилая женщина в теплой вязаной кофте:
- Проходите, не стесняйтесь. И как вас собака не загрызла? Лает день и ночь, Миши нет, денег нет, а пенсию за меня соседка получает, так что, извините, угощать нечем. Тут меня в сумасшедший дом хотели отправить, но мне сына дождаться надо, - последнюю фразу она произнесла шепотом.
Имя Михаил опять резануло слух. Николай Саныч порхнул мимо нее на кухню, оставив меня наедине с этими пугающе-жалостными глазами. Минут пять, пока старик чем-то там гремел за дверью, женщина говорила все о сыне.
Дед выскочил с кухни взлохмаченный и с паутиной в волосах, но чрезвычайно довольный. Простившись с несчастной, пробормотал, что, мол, все хорошо будет. Уже через пару минут мы стучались в дверь соседнего дома. Услышав о Михаиле, соседка всплакнула:
- И где его, окаянного, черти носят? Мать от тоски по нем совсем умом тронулась, что прикажете делать? Каждое утро заходит в пустую комнату и зовет его чай пить. Я-то забочусь о ней, как о родной, но у меня своя семья…
В ответ дед, словно фокусник, выудил откуда-то из-за пазухи тугую пачку стодолларовых банкнот и сунул в руки ошеломленной женщине:
- Михаил просил тебе привет с того света передать. Убили его! Но он уверен, что о матери его ты, Матвеевна, побеспокоишься. Деньги-то не жалей, последняя весточка от сына.
Уже у себя дома Николай Саныч наконец-то удосужился рассказать о том, что удалось ему узнать на кладбище. С его слов выходило, что в могиле похоронен вовсе не молодой бизнесмен, а сын той полусумасшедшей женщины, которую мы только что навестили. Покойный умолял найти в его доме тайник и передать деньги матери. Что мы и сделали. Впрочем, лучше воспроизвести рассказ старика дословно.
« В Москве Михаил перепродажей угнанных машин занимался, и кровь на нем не одного человека. В авторитете был, из мафии, что ли? Спецназ их брал аккурат возле гаражей. Словно с неба на них свалились. Ну, а в неволю-то кому охота? Вот он, умник, сгоряча и схватился за пистолет, да не столь ловок, как думал, оказался – получил пулю в живот.
Как ему удалось уйти, теперь уже одному богу известно. В Москву не сунешься, вот и вел из последних сил ворованную тачку в родные края. Уже у нас в пригороде стал терять сознание от потери крови. Вот тогда и позвонил по сотовому телефону своему дружку. Догадываешься кому? Твой знакомый бизнесмен Костя вмиг облегчил ему страдания выстрелом в висок. Давно, видно, ему хотелось исчезнуть из нашего города от кредиторов, да все не знал как. А тут такой случай подвернулся, да и похожи они были с детства. Через час труп уже был в подъезде его дома. То-то он на фотографии улыбается, словно издевается над покойным. А тому тягостно в чужой могиле лежать, мается его душа…»
К супругам Щегловым я отправился пару дней спустя. Похоже, они были уже не рады, что обратились за помощью. Прозвучали слова, что милиция, конечно же, во всем разберется, а им не хочется бередить душу россказнями деда-провидца. Что ж, очевидно, труп успел ожить и послать весточку, залечив раны любящих родителей. Привет тебе, Костя, с того света от Михаила!
