В России отмечается День кино. Он связан с событием, которое произошло ровно 101 год назад, – 27 августа 1919 года был издан Декрет Совета народных комиссаров о национализации кинодела в стране. Накануне праздника мы встретились с директором Тверьгосфильмофонда Иваном Демидовым, чтобы поговорить о фильмах и о современном положении кинопроката.
«Ребята, главное – быть человеком»
– Иван Владимирович, в области вы главный по кино человек. Чем занимается ваш фонд?
– Чтобы ответить на этот вопрос, придется начинать издалека. Раньше вся киносеть была замкнута на прокате, у нас в области было более 1200 кинопрокатных точек. Я получал копии новых кинолент, распределял их по 36 районам, а там они расходились по своим клубам. Это было здорово, люди не ждали годами, когда до них дойдет премьерный фильм. Расписывался график очередности районов, в первую очередь ленту получали самые активные. Фильм шел два-три дня в райцентрах, а потом в сельских клубах – этого хватало, чтобы его посмотрели все желающие, и лента возвращалась к нам. Время от времени ее брали на какой-нибудь праздник, со временем она получала категорию сохранности, четвертая стадия – когда из двух лент приходилось собирать одну. В 1976 году практически перестали производить пленочную аппаратуру, старые дорабатывали свой век…
– Затем появилось видео, за ним пришел цифровой формат.
– А потом в стране наступил разлад, и кино перестали делать, потому что не было денег. Наступило время, которое нас напугало, – пришли люди, которые ничего в кино не понимали, но зато знали, что на нем можно зарабатывать деньги. Я был директором ТЮЗа, сдавал в аренду помещение ребятам, которые крутили боевики. Надо было выживать, театр кормился за счет арендаторов. Третьесортное кино наводнило всю страну. Угробили детскую кинематографию, умерла Горьковская киностудия.
– Вообще кино не снимали?
– В год выпускали не больше десяти фильмов. Только начиная с 2000-го число выросло до 50-60. Сейчас в стране почти достигли уровня, который был до 90-х, – по количеству. Качество, увы, оставляет желать лучшего.
– Но и в советское время тоже не все картины были удачными.
– Но темы, которые они поднимали, всегда были на высоком уровне. А сколько было прекрасных фильмов, режиссеров, которых знала и любила вся страна: Сергей Бондарчук, Станислав Ростоцкий, Василий Шукшин, Георгий Данелия, Эльдар Рязанов, Леонид Гайдай! Главными человеческими качествами провозглашались доброта, нравственность, порядочность. Были контроль, цензура…
– А нужно ли это? Из-за этих контролеров отличные фильмы лежали на полке десятилетиями.
– Тем не менее. Хороших фильмов стало меньше – это ли не показатель отсутствия цензуры? Умные, талантливые люди умудрялись ее обойти, делали свое дело, несмотря ни на что. А что сейчас? По алгоритмам, которые берутся из голливудских фильмов, лепят халтуру.
– Однако у нас появились Звягинцев, Лунгин…
– Да, а еще Балабанов, Сокуров. Но таких режиссеров немного, ленты у них фестивальные, в широкий прокат не идут. К слову говоря, на умные фильмы Тарковского народ тоже не очень-то шел. Когда произведение идет с опережением времени, доходов оно не приносит. Да, сейчас все решают деньги. Появилась индустрия массовой утилизации свободного времени – вот во что превратили кино! Раньше кино воспитывало, учило.
– Но тот же Тарковский, как любой художник, не ставил задачи чему-то научить.
– И Пушкин не пытался учить, он просто говорил: «Ребята, главное – быть человеком».
Главное из искусств
– Запрещают ли сейчас фильмы к показу, как это было в советское время?
– В прямом смысле такого нет, но механизмы запретов работают. Вот пример: Сергей Никоненко – режиссер, который снимался в фильмах Шукшина и сам потом снял два фильма по его произведениям. «Елки-палки» стали лауреатом нескольких всероссийских конкурсов в 2017 году. Я ему предложил помочь организовать у нас Шукшинский праздник, попросил привезти свои фильмы. Он сказал, что хотел бы, но ему не дадут: авторских прав нет. Фильмы сняты, но они лежат на полке в киностудии – их не крутят, потому что они не приносят денег. Сергей Никоненко готов приехать, показать бесплатно авторскую копию. Но дать ее не имеет право.
– То есть работают не идеологические соображения, а коммерческие.
– Да, и насколько я знаю, так же обстоит дело с прокатом и в других странах.
– У нас в стране не учреждались министерства театра, балета, цирка, музеев, а министерство кино, как ни странно, было. Лозунг «Главное из искусств для нас является кино» был актуален. А как сейчас?
– Кино, вино и домино, как шутили раньше, – три составляющие нашего бюджета. Когда нужны были деньги, мы крутили комедию. Народ на улице в очереди стоял, приносил живые деньги. Я помню, как за три дня кинотеатры города делали зарплату вагонзаводу. А когда они отошли частным людям… Тверьгосфильмофонду на год дают 130 тысяч, а что на них можно купить? Если только фильм, который уже все посмотрели и его можно только подгадать тематически к какому-нибудь празднику. Мы перешли к рыночным отношениям, никому ничего не можем диктовать. Директора клубов и кинотеатров мне не подчиняются. Некоторые из этих зданий вообще стали торговыми центрами. Нет кинотеатра «Россия». Продали «Россию».
– 101 год назад национализировали кино. И вот мы вернулись к тому, что государство почти не участвует в кинопрокате.
– К счастью, сохранились хорошие отношения с районами, этим и живем. Хорошо, что порядка 10 кинотеатров по министерской программе получили по пять миллионов рублей для закупки современной аппаратуры. И люди стали ходить в кинотеатры. Запросы растут, публика просит: «Нам 3D подавай!». Чтобы посмотреть кино, люди ездили из Торжка в Тверь, из Бологое в Вышний Волочек. Если бы еще можно было обязать ДК не менее двух раз в месяц показывать отечественный фильм...
– Так ли это важно?
– А как же, ведь русская культура кино уходит: в наших самых посещаемых кинотеатрах из десяти картин только одна-две русская. Забивают экранное время зарубежными картинами, а нашим туда не сунуться. Директоры говорят, что в России не производятся фильмы, на которых можно заработать, а те, кто хочет смотреть, мол, пожалуйте в Интернет. Но ситуация меняется: если несколько лет назад только 10-11% выручки давало российское кино, то сейчас – до 23%. В советское время было 80%. Во Франции установлены ограничения: в прокате должно быть не меньше 50% отечественных фильмов, и это правильно. У нас тоже хотели какие-то нормы установить, но те, кто владеет киношными деньгами, этот вопрос заблокировали. Люди хотят смотреть российское кино, но новые художники еще не созрели. Они часто идут по легкому пути – берут иностранный фильм, делают ремейк, дескать, и так сойдет. Определенное направление в искусстве создают те, кто творит в жанре артхаусного кино. Такие картины не собирает публику, но дают возможность поразмышлять.
Киношная мекка
– Хотелось бы, чтобы в каждой школе был факультатив по киноделу, – продолжает Иван Демидов, – а главное, чтобы в школах искусств появилось это направление. Все дети имеют смартфоны, надо только рассказать им, что такое сценарий и режиссура, как правильно снимать и ставить кадр, в какой программе и как монтировать. Возможно, для кого-то это станет профессией. Молодежь пошла в кино. Если раньше в конкурсе «Земля тверская» среди участников только четверть была молодой, то в последнее время соотношение совсем другое: сейчас молодежи – три четверти. Очень популярны и другие кинофестивали – «Молодым – дорогу», «Из плена иллюзий», «Русское сердце», «Мы нашей памяти верны», «Колокол света», «Моряна».
– Кино опять становится важнейшим из искусств? Во всяком случае, в период самоизоляции оно оказалось в самом выигрышном положении, особенно по сравнению с театром.
– Кино должно занять свое место. А спектакли онлайн – это антитеатр, только зрителей отвращать. А кино, да, выиграло, в последние месяцы люди стали много смотреть фильмов. Но кинотеатры оказались в тяжелом финансовом положении.
– Так, может, и не нужны они?
– Ну, нет! Появились домашние кинотеатры, которые позволяют, не выходя из квартиры, смотреть на плоском экране в 3D все что хочешь. Но мы хотим ходить в кинотеатры, потому что только там создается особенная аура, когда весь зал входит в общее психологическое состояние. Зритель, даже не очень интеллектуальный, подтягивается до общего уровня. И если фильм хороший и вызывает сильные чувства, то их испытывает весь зал. В этом единении большого количества людей заключается притягательность искусства кино.
– Вы человек и театральный, и киношный. Что вам ближе?
– Без театра ничего не было бы! Кино взяло из него самое лучшее.
На тверском православном кинофестивале «Русское сердце» проходил круглый стол, посвященный развитию кинопроизводства в нашей области. Какое может быть производство, если у нас нет студий?
– 30 лет назад в Твери появился фестиваль «Созвездие», пять лет был здесь, потом ушел, но возвращался в юбилейные годы. Это наше детище, и мы упустили его. И все эти годы я мечтаю создать в Твери киностудию, превратить наш город в киношную мекку. Условия для этого есть: мы находимся между двух столиц, транспортное сообщение отличное, жилье недорогое. А природа просто потрясающая – можно снимать тайгу, озера, пустыню, даже моря и горы. Сейчас в Твери появился центр по подготовке помощи прокатчикам, кастинг-центр, в настоящее время работают шесть съемочных групп.
– Они просто искали и нашли себе натуру. Разве есть в этом заслуга наших людей?
– Но это выгодно для нас. Съемочные группы вкладывают деньги, многие города мечтают, чтобы у них снимали кино, и для этого делают рибейт – скидку на налоги. Калининград, Великий Новгород, Ярославль, Тула, Псков, для того, чтобы у них снимали кино, прибегают к этой практике. В Калининграде сейчас работают больше 30 съемочных групп. К нам приезжали, спрашивали, работает ли у нас рибейтная программа. Узнав, что нет, уехали в Великие Луки.
– На кинофестивале в Италии российский фильм «Понизовая вольница» 1908 года получил премию «За филологическую насыщенность и способность воссоздать магию кино, которого больше нет». Может, они ошибаются, и еще есть она, эта магия, не пропала?
– Осталась! И магия кино, и новые технологии появились, и оригинальные приемы съемки и монтажа. И будущие мастера, сценаристы, артисты и режиссеры, которых, возможно, вырастит тверская земля, еще создадут свои шедевры.