Сегодня, 20 мая, исполнилось бы 90 лет со дня рождения чудесного художника, человека редкой душевной красоты Николая Дочкина.
Почетный гражданин Тверской области, народный художник России – и это тот самый случай, когда эти именования не просто звания.
Дочкина многие знали и любили, людей привлекала его доброта, юмор, детская незащищенность и доверчивость. Его можно было встретить на улицах Твери, особенно часто – на бульваре Радищева, когда он возвращался вечером из своей мастерской на улице Серебряной. Издалека можно было узнать его по силуэту, характерной походке, развевающимся седым волосам. При встрече обязательно остановится, пошутит, скажет что-то про состояние природы, обратит внимание на вечерний свет. Одно время он преподавал в художественной школе, и педагогом был замечательным: учил детей видеть особенное в том, что кажется обыденным. Сам как художник не искал эффектных приемов, всегда была важная глубина.
Он сумел сформировать в детях любовь к искусству, желание учиться, стремление к мастерству. В числе его учеников – Людмила Юга, Борис Федоров, Евгений Антонов и еще ряд художников, которые оставили след в искусстве. Это во многом произошло благодаря общению с мастером, считает Людмила Юга. Ведь самое главное, когда дети попадают в руки хороших талантливых педагогов.
Он был открытым человеком, к нему в мастерскую ходили и ученики художественной школы, и студенты, и просто те, кто интересуется искусством. И Николай Викторович всегда был рад гостям и, как вспоминает Людмила Юга, с каждым обращался исключительно с пиететом. И всегда показывал новую картину: для него было в радость поделиться мыслями, творческими идеями и узнать мнение о них других людей.
Он и из жизни ушел в этой мастерской на Серебряной. После поездки в Китай начал писать большую картину, ему стало плохо, «скорая» увезла в больницу, откуда домой он уже не вернулся. Николай Викторович очень любил жить, очень любил творить. Энергетика его была потрясающая, говорит Людмила Юга, и все картины очень эмоциональные.
О себе мне он рассказывал так: «Я человек деревенский, родился на русской речке, был недоношен и так слаб, что, опасаясь, что умру некрещеным, уже на следующий день меня повезли крестить. Нарекли в честь Николая Угодника. В детстве, лишь сойдет снег и до поздней осени, ходил босиком по стерне и по камням».
Вспоминал Николай Викторович своих бабушек, одна прожила почти девяносто лет, другая больше девяноста. Для меня, говорил Николай Викторович, они остались образцом терпения, мудрости и нравственной чистоты. Только в деревне встречал я подлинную образованность и душевную тонкость; жизнь там более гармонична, чем в городе. Причина этому – ежедневное тесное общение с природой, встреча восходов и закатов, открытое небо и земля, здоровая пища – картошка и молоко. Много ли человеку надо?
Когда Николаю было 14 лет, он переехал из Тульской области в Калинин. Однажды во дворе один мальчик (он учился в художественной школе) открыл банку, и Дочкин впервые увидел масляные краски. Их вид поразил воображение, он стал расспрашивать про школу, где учат рисовать такими чудесными красками. Там, кстати, в те годы учились одни мальчики.
Потом была учеба в Елецком художественном училище, Московском художественном училище памяти 1905 года. Ему предложили остаться в Москве, но он отказался: не хватало неба, его широты, горизонта, воздуха. Не любил людскую толчею, метро, предпочитал ходить пешком.
В Твери начинал как дизайнер, вместе с Солодовым и Запрудновым делал интерьеры театра кукол, гостиниц «Селигер» и «Турист».
– В прикладной работе всегда есть соучастник, это может быть кузнец, столяр или стекольщик. Иное дело станковая живопись: здесь художник один на один с листом бумаги или холстом. Это мне ближе в силу индивидуализма, присущего, наверное, многим художником, – говорил Николай Дочкин.
«Больше всего меня волнует состояние души человека. Через природу, ее переменчивость, непредсказуемость, красоту я пытаюсь сказать об этом. На моих картинах изображены не просто пенек, озеро, облако, дерево, но – человек с его печалями, радостями, надеждами и сомнениями. Я думаю, душа человека – главный предмет искусства.
Посмотри, вот весна, она только начинается, чахлая, как человек, который или сломается, или выздоровеет. А эта работа называется «Увядание»: осень, перед тем, как сгореть, взрывается яркими красками
Ранней весной каждое дерево имеет свой колорит, свою особенность. С приходом лета зелень деревьев и синь неба проступают по-театральному мощно. Но наступает осень, и в каждом дереве опять проявляется своя индивидуальность: осина загорается красным, оранжевым, пурпурным цветом, береза – сочным золотом, дуб – багрянцем. Это уже не строй неразличимых, теряющихся в массе зелени деревьев, – у каждого появляется свой характер.
Иной раз пишешь пейзаж, обернешься: Господи, я же не то пишу, рядом вот она, красота! Вечный возглас художника: посмотри, какая красота!»
Десять лет нет его с нами, но иногда на бульваре Радищева мелькнет знакомый силуэт, развевающаяся прядь седых волос. Господи, какой человек был!