Время перемен, в котором мы все неожиданно оказались, проверяет на прочность все системы государства, становится периодом размышлений о будущем и анализом событий прошлого. В интервью, которое заведующий кафедрой зоологии и физиологии Тверского госуниверситета Андрей Зиновьев дал нашей газете, он рассказывает о том, нужен ли памятник Екатерине Великой в Твери, о новой эпохе в высшем образовании и почему не стоит питаться летучими мышами.
Кроме нашего университета, где заведующий кафедрой зоологии и физиологии ТвГУ, доктор биологических наук Андрей Зиновьев ведет у студентов зоологию позвоночных животных, он преподает еще в Высшей школе экономики и, кроме того, является там академическим руководителем образовательной программы.
– Этот год особенный для меня, – говорит профессор Зиновьев, – не только потому, что я стал работать в ВШЭ. Прибавился опыт дистанционной работы. Хотя я уже лет десять знаком с ней – подолгу бывал за границей, конференции, в которых я участвовал, проходили в других городах, в том числе в Твери. Однако к дистанционной работе был подготовлен не только я, но и весь университет: в 2018 году мы проходили аккредитацию, подразумевающую наличие электронной среды в вузе, и потому в ситуации карантина не оказались у разбитого корыта. Есть целая серия платформ, на которых можно работать: LMS, где хранятся учебные материалы для студентов, Teams, позволяющий создавать конференции, вести совместную работу, видеть друг друга. У нас в университете и научная деятельность с наступлением карантина не прекращалась: проводим круглые столы, студенты выступают, слушают, вопросы задают.
– Соблюдают они дисциплину на онлайн-семинарах и круглых столах?
– Кто раньше не ходил на занятия, тот и сейчас ленится.
– А если у студента или преподавателя нет дома компьютера?
– Если несколько лет назад, действительно, не все имели возможность приобрести компьютер, то сейчас купить его вполне по силам каждому. Стал доступным и интернет – за 300 рублей в месяц можно подключить. Были раньше сотрудники, которые сопротивлялись новшествам, но сейчас – кто с помощью родственников, кто коллег – научились разбираться.
– То есть возможно таким образом получать полноценное образование?
– Не хватает только непосредственного общения с преподавателем, живого взаимодействия во время лекции. А так, да, за исключением некоторых сфер, например, подготовки медиков, где одними виртуальные объектами обойтись невозможно, вполне можно перейти на дистанционное обучение. В школе с этим все обстоит намного труднее, особенно в работе с маленькими детьми. Учителя и родители оказались в тяжелом положении. Отработанной системы взаимодействия с учащимися через интернет, как в университете, у них нет. За границей она появилась достаточно давно.
– В какие страны вы чаще всего ездите?
– В самые разные. Меня приглашал университет в США в штате Луизиана, где я проработал полгода, музей Кентербери в Новой Зеландии – здесь жил пять месяцев. По два года работал во Вьетнаме, в Германии, в США, но я не сижу на одном месте, езжу по разным университетам и музеям.
Не надо есть древних животных
– Крупный ученый, член огромного количества международных научных союзов, в нашем городе вы известны прежде всего как орнитолог и путешественник. Что еще входит в сферу ваших интересов?
– Биология с уклоном в историю: история жизни на земле, зооархеология, палеонтологическая реконструкция птиц, эволюционные разработки, генеалогия. Да, людей энциклопедического уровня, даже таких, как Ларри Мартин из Канзасского университета, не понимают. Я с ним общался: этот человек профессионально знает не только то, чем занимается. Такая энциклопедичность больше была характерна для Советского Союза, Польши, где считалось, что человек должен быть гармонично развитым. И где, начиная со средней школы, воспитывали не узкого специалиста, а широко образованного. Кто не хотел развиваться, уходил в ПТУ, где и специализировался.
– Энциклопедичность все-таки связана со временем, когда наука только начиналась.
– Да, тогда чем бы ты ни занялся, в этой области становился специалистом. Было, условно, 50 книг, прочитал том по астрономии – вот ты и астроном. Сейчас просто невозможно все знать. Я, конечно, не как Леонардо да Винчи: знаю что-то на своем уровне, то, что мне интересно. От папы, заведующего кафедрой зоологии Тверского университета, досталась большая библиотека, я в детстве любил листать энциклопедии, много читал.
– Какие свои исследования вы считаете наиболее значимыми?
– Может, взаимодействие средневекового человека с животными, дикими и домашними… Например, в тверском кремле вероятнее всего был соколиный двор – об этом можно судить по останкам. Причем, там держали ястребов; это менее статусные птицы, чем соколы, которых привозили с севера и отправляли в Москву. Кроме того, в нашей лесной зоне с маневренным ястребом охотиться удобнее. Сейчас я занимаюсь обобщающей работой по костным остаткам людей и животных средневекового Тверского кремля.
Недавно мне прислали книгу из Англии, одним из авторов которой я являюсь. Это «Животные и археология на севере Средневековой России», оксфордское издание, в создании которого принимали участие и англичане, и россияне. В книге я анализирую материалы, найденные в Великом Новгороде и его окрестностях – Рюрикове городище и поселениях, которые заселялись со стороны Европы в IX–начале X века.
– Какие животные там жили?
– Дикие – лоси, кабаны, бобры, домашние – коровы, собаки, свиньи, козы, овцы. Все, как и сейчас. Из стран Ганзейского союза, в который входил Великий Новгород, доставлялись и экзотические животные. В частности, были найдены останки черепа макаки, которую в XIII веке привезли из Гибралтара. В пищу большей частью употребляли крупный рогатый скот, чуть реже – свинину и мелкий рогатый скот. О птице судить сложно: она практически не сохраняется из-за того, что кости у нее тонкие; их, например, съедали собаки без остатка. А из письменных источников средневековой России, к сожалению, мало что можно почерпнуть. Был еще тогда тур, предок современного домашнего скота. На него активно охотились, и к концу XVII века он исчез. Тогда встречались более крупные особи – и лоси с большими рогами, и белуги шестиметровые. Как только появился промысел, они стали исчезать: «стадо» мельчало.
Благодаря генетике в селекции произошла революция. Если раньше люди в массе своей, за исключением привилегированных слоев, питались скудно, то сейчас сознательный отбор позволил выращивать генетически модифицированные продукты. Почти все, что мы едим, – ГМО. И это совсем не проблема. Единственное, что может иметь отдаленные последствия, хотя я пока не вижу опасности, – гены пересаживают от очень далеких систематических групп. Например, гены медузы или коралла передаются рыбке, и благодаря этому она может светиться.
– Пришли бы к этому пораньше, не надо было бы и революций устраивать.
– Да, они во многом связаны с голодом.
– Голод вроде как устранили, но вирусы пока сильнее нас. Кто виноват в пандемии? Животные?
– Тесное общение с животными было человеку и на пользу, и во вред: появлением вирусов в нашей жизни мы обязаны им. Чума, например, пришла от сурков: блохи, которые на них жили, перешли на крыс. Это произошло в Юго-Восточной Азии; вирусы чаще всего начинают распространяться с евроазиатского континента – крупнейшей территории, на которой живет огромное количество людей и где большое разнообразие животных. Поэтому мутаций там случается больше. Китай – идеальное место для распространения вирусов уже потому, что его жители употребляют в пищу то, что мы есть не будем. Я пару лет жил в Юго-Восточной Азии и видел, что они едят все, начиная с личинок и заканчивая летучими мышами. В связи с этим вероятность подцепить что-то «экзотическое» велика.
Постельные клопы, кстати, пришли к людям от летучих мышей – у этих животных, относящихся к отряду рукокрылых, чрезвычайно много паразитов. Это очень древняя группа и одна из самых многочисленных в классе млекопитающих. По всему миру очень много видов летучих мышей. Копытных и приматов можно по пальцам пересчитать, а этих просто великое разнообразие.
– В общем, не надо есть древних животных?
– Не стоит.
Владимир и Екатерина
– С чего началось ваше увлечение генеалогией?
– В начале 90-х годов возобновил свою работу Союз потомков российского дворянства «Российское Дворянское Собрание»; сейчас он представлен филиалами в разных регионах и даже за границей. Я занимался генеалогическими изысканиями своего рода. Узнал, например, что мой прадед был награжден императорскими орденами Святой Анны III степени (1905) и Св. Станислава 2 степени (1906). Этих же наград Домом Романовых был удостоен и я. В 2007 году, когда я получил официальное подтверждение своих дворянских корней, пришел в эту организацию. В 2013 году стал Вице-предводителем Тверского Дворянского Собрания, через два года меня выбрали его Предводителем.
– Кто бывает на этих собраниях?
– Пожилых людей, стоявших у истоков этого движения, почти не осталось. Ходят интересующиеся краеведы. На собраниях, которые проходят в Горнице библиотеки им. А.Н. Герцена, обсуждаем текущие дела, разные акции и проекты, в которых мы участвуем. Проводим балы. Сейчас активно занимаемся проектом восстановления памятника Екатерине II.
– В Твери?
– Да, но не как в Вышнем Волочке – Екатерина не особенно любила памятники, изображающие человека, предпочитала скромные дорожные знаки. Скульптуры императрицы в нашем городе никогда не было – стоял гранитный обелиск с шаром наверху, напротив того места, где сейчас памятник Ленину, на нынешней Советской площади. Стела еще в имперские времена была разобрана за ветхостью, но у нас есть рисунки и чертежи с размерами, сохранившиеся в Эрмитаже. Есть идея восстановить обелиск в первоначальном виде, это исторически верно и не так дорого: памятный знак в окружении нескольких столбиков с цепями. И будут стоять рядом две эпохи – Екатерины и Ленина.
– Владимира Ильича не трогать?
– Конечно. Памятники вообще сносить некрасиво. Дурной тон.
– Что будет с нами, когда все, что сейчас происходит, закончится?
– Многое изменится, причем в лучшую сторону. Например, документооборот будет более удобным, как ставшая привычной оплата коммунальных платежей через онлайн-банк. Наверное, карантин подстегнет нас к распространению и, что главное, к удешевлению системы электронных подписей. Будет развиваться дистанционное обучение. У меня, кстати, сорвалась поездки в июле в Южную Африку, в августе – в Венгрию. Ничего, наверстаем. Съезжу позже.