Ранее утро одного из последних дней осени – машина редакции, которой предстоит преодолеть чуть больше 100 километров серой пасмурной дымки с тусклыми однообразными пейзажами вдоль трассы, везет нас в далекое туманное прошлое – в место на окраине Вышнего Волочка, которое до недавнего времени обозначалось на карте как «Инкубаторная станция».
Туманно это прошлое по той банальной причине, что часть его фрагментов утрачена, а часть перемешалась с событиями иной эпохи – словом, «все смешалось в доме» Рябушинских и теперь трепетно хранится и восстанавливается краеведами-энтузиастами, спасшими памятник архитектуры от хладнокровного сноса, который ждала судьба аварийного расселенного жилья…
Высадившись корреспондентским десантом, принимаемся ловить стеклянным глазом с затвором детали особняка постройки конца 19 века. Двухэтажный деревянный дом с резными орнаментами, замаскированный временем и обстоятельствами в клуб, а затем в инкубаторную станцию и советские коммуналку, изначально лишь немногим старожилам и краеведам был известен как усадьба Рябушинских.
Выбивающийся из архитектурной застройки уездного города, он, в переходном стиле от эклектики к модерну, принадлежал директору Вышневолоцкой мануфактуры Сергею Павловичу Рябушинскому. Сергей Павлович – второй по старшинству сын Павла Михайловича Рябушинского, купившего хлопчатобумажную фабрику в 1869 году. Одно из крупных текстильных производств расположилось на северных окраинах города вниз по течению реки Цны. Товарищество П.М. Рябушинского с сыновьями создало здесь целый промышленный городок с казармами для рабочих, больницей, училищем, яслями и часовней.
Мы – чуть в стороне от мануфактуры за прудами на возвышенности. Перед нами огромное здание с флигелем, масштабом с нынешние пятиэтажки. Вокруг дома – липовый парк с двумя лиственницами, а на заднем фасаде расположилась терраса, пока что неизбежно разрушающаяся.
На крыльце нас, осмотревшихся, встречает Денис Ивлев, председатель Вышневолоцкого историко-краеведческого общества. Обменявшись приветствиями, делаем последние кадры, прежде чем зайти внутрь.
На боковой части усадьбы – табличка с именем архитектора Льва Николаевича Кекушева. На самом деле, вопрос об имени архитектора остается открытым: исследователи до сих пор не пришли к единогласию, находя в чертах усадьбы и следы стиля Федора Шехтеля, построившего знаменитое имение Степана Рябушинского в центре Москвы, в котором в 1931 году проживал Максим Горький. Однако местные краеведы все-таки отдают предпочтение Кекушеву, ссылаясь на конструктивные особенности постройки и «нападающих» львов на парадном крыльце, как след авторского присутствия (в настоящее время они украшают Венициановский сквер в Вышнем Волочке). К сожалению, архивных фотографий со львами не сохранилось, и о них известно лишь со слов квартирантов:
«Мы на них сидели. Увезли львов, когда в школу пошла в 1953 году», – передает слова бывшей квартирантки Денис Ивлев.
Квартиранты и инкубатор
Переступив через порог, оказываемся в сенях с высоким потолком и с деревянной аркой, сохранившей часть витража. По левую сторону от нас вкрапившиеся в интерьер купеческой усадьбы элементы коммунального советского времени – пронумерованные почтовые ящики, озаглавленные фамилиями квартирантов.
Чувствуется знакомый с детства деревенский дух раскочегарившейся печи, которую к нашему визиту любезно растопил собеседник. Он рассказал, что у Рябушинских в 1906-1910 годах (предполагаемая дата завершения постройки) на площади примерно в 1 500 квадратов были все удобства: системы вентиляции, отопления, водопровод и канализация.
Комнаты первого этажа сохранили свои уникальные интерьеры – деревянные панели, двери, лепной потолок и другие элементы. Здесь два камина с уцелевшей керамикой. В углу гостиной залы майоликовый стилизованный камин с плавным извилистым изображением дерева и склоняющейся травы. Он служил не просто отопительным прибором, а местом сбора большой семьи Рябушинских и гостей, среди которых именитые художники и представители интеллигенции. Как известно, Сергей Павлович был разносторонней личностью: возглавлял Московское Общество воздухоплавания и Московский клуб автомобилистов, дружил с художниками, в том числе с Ильей Репиным, сам был скульптором-анималистом, любил театр, слыл известным коллекционером. В доме хранилась большая коллекция произведений искусства, установить которую удалось благодаря архивным описям Тверской областной картинной галереи.
С противоположной стороны расположилась столовая с более лаконичным по стилю камином с изразцами зеленого оттенка. Сердце его скрывается за сдержанной стеклянной дверцей в паутинчато-изломанном узоре.
Отлично сохранилась дизайнерская ванная комната, пол и стены которой облицованы немецкой керамической плиткой с растительным и ромбовидным орнаментами, а сама конструкция чаши встроена в пол с характерным спуском в три ступени. В конце 19 века в Европе процветал культ чистоты и гигиены, поэтому высоко ценился не только изысканный вкус интерьера, но и устойчивая к загрязнениям керамика.
За столовой расположился кабинет, украшенный резьбой по дереву, в том числе на потолке, окнах и двери с изображением павлина. Здесь на комоде – несколько «черепушек» животных, вероятно принадлежащих Рябушинскому, интересовавшемуся анималисткой. Они были найдены во флигеле и на чердаке усадьбы. Комнату дополняет рояль Шредера 1911 года и стоящая за ним библиотека. Здесь находим табличку «Калининский трест «Птицепром». Вышневолоцкая инкубаторно-птицеводческая станция». Также на этаже разместилось помещение для шуб и зимний сад.
Пространство комнат заполняется рассеивающимися отзвуками любопытных шагов и вопросов, обращаемых к Денису Ивлеву. Он, в свою очередь, комментирует каждый заинтересовавший нас предмет. К примеру, венецианские стулья 20 века в столовой, собранные здесь на реставрацию, были опрокинуты вверх тормашками, чтобы прочитать на обечайке, что они действительно «венецианские» и «из настоящего букового дерева». Особенность музея-усадьбы в том, что он не законсервирован ни от времени, ни от посетителей: здесь не только «родные» предметы, но и подаренные (как стол Витте из Осташкова, что теперь стоит в кабинете) и, кроме того, их можно разглядывать, держа в собственных руках – метафора «прикоснуться к истории» приняла буквальное значение:
«У нас не такой музей, где нельзя ничего трогать. У нас можно и посидеть, и на рояле поиграть», – улыбаясь, отмечает краевед.
Среди книжных полок можно обнаружить ценные для библиофилов образцы – к примеру, «Атлас анатомии человека» 1909 года с удивительно четко прорисованными иллюстрациями и дореволюционной орфографией. Однако выяснилось, что книга Рябушинскому не принадлежала.
Многие предметы покинули усадьбу: некоторые в 1920-1930 годы вывозились по аукциону, а некоторые «расселились» и находятся в частных руках, и мало кто «горит желанием» их отдать.
Восстанавливается история дома краеведами кропотливо и со множеством тупиковых ходов. Так, изучались и петербургские архивы, и тверские – это то, что, как говорится, на поверхности – но информации об истории усадьбы оказалось немного. А сейчас у Дениса Ивлева на носу защита кандидатской, и на детективную рутину остается еще меньше времени, поэтому ключевой задачей остаются не столько реставрационные мероприятия, сколько спасение самого здания от разрушения, ведь ремонтные работы здесь не проводились как минимум 20 лет. Но перед этим стоит остановиться на том, почему нас встретил именно Денис.
«Каждый угол – это квартира»
Усадьба пережила революцию 1917 года – хозяин дома, проживавший здесь с 1910-го, был вынужден эмигрировать в Париж в 1918-м, оставив семейные архивы и большую часть коллекции. В первые советские годы в доме размещался клуб, а после войны второй этаж был размежеван перегородками на жилые квартиры и контору. И если у Рябушинских было, как говорилось выше, все, то квартиранты оказались в стесненных обстоятельствах: ни воды, ни канализации не уцелело (часть свинцовых труб уничтожили в 30-е годы), – люди жили «как в большом курятнике», ибо они в прямом смысле соседствовали с курами и гусями, которые содержались в цокольном этаже. «Каждый угол – это квартира», говорит краевед, и даже туалетная комната на втором этаже была также переделана под жилье.
На второй этаж попадаем по парадной лестнице с балясинами, где расположились коммуналки и молитвенная комната. Советские плакаты, старенькие «бабушкины» матрасы и одеяла, стеллажи глянцевого песочного цвета, разножанровые картины, книжки (по фотоохоте, происхождению видов, хрестоматийный фикшн) – небрежно оставленные вещи, дожидающиеся, что к ним вот-вот снова прикоснутся – что-то есть особенное и в этой пятнистой зарисовке, отрицающей купеческую старину.
Квартиранты жили здесь до 2018 года, пока их не расселили. Но ощущение, что никто не уезжал: кровати не заправлены, «Зоркий» (советский фотоаппарат – ред.) не убран в чехол и лежит, готовый к охоте (его спрячут позже, сейчас – еще нужен), чья-то кофточка – на спинке стула, бочонки «Лото» на столике, букетики цветов в вазах. Словно вот-вот загудит инкубатор, а мы просто зашли в незапертый дом раньше, чем хозяева успели вернуться.
Итак, в 2013 году местные власти включили дом в программу расселения ветхого жилья. С этого времени краеведы и подружились с усадьбой, стали часто здесь бывать и познакомились с Александром Сокиным, последним квартирантом, обитавшим в Столовой (его квартира) до 2018 года. В 2017 году здание, в которое никто не вкладывался около 20 лет, было отдано под снос, так как не имело статуса наследия, – значит, по закону, от него необходимо было избавиться.
Борьба команды местных краеведов и широкая огласка в СМИ дали свои плоды. Резонанс докатился до Москвы, до властей, и 19 апреля 2018 года все-таки удалось поставить на госохрану усадьбу Рябушинских, как выявленный памятник культурного наследия, воодушевленно рассказывает Ивлев.
Не то чтобы инициатива наказуема, но ответственного «хозяина» местная администрация нашла, не промедлив. ВКОиС (Вышневолоцкое краеведческое общество имени М.И. Сердюкова) получило предложение, от которого нельзя отказаться, говорит краевед.
В этом же году между администрацией и обществом был заключен договор о передаче здания в безвозмездную аренду на 50 лет. Вот уже как пять из них «нищие краеведы и преподаватели», шутя отмечает Денис, занимаются реанимацией исторической памяти:
«Не возьмись мы, ну, сломали бы, растащили», – объясняет краевед.
Первым делом была установлена сигнализация и видеонаблюдение, так как ранее уже случались эпизоды мародерства, о следах которого напоминает, к примеру, небольшая комнатка под лестницей, где хулиганы 90-х обклеили стены плакатом из пачек сигарет, а на двери и над проемами выкрасили свастику и надпись «Вход только русским».
Уникальность в интерьерах
Далее после недолгих раздумий был отброшен вопрос о проекте реставрации: самый дешевый обошелся бы почти в пять миллионов – сумма, которую волонтерскими началами можно собирать до тех пор, пока ветхое здание окончательно не рассыпится. Поэтому для начала решили привести дом в чувства:
«Половина дома разваливалась, рассыпалась, небо было видно через проваленную крышу и потолки». Но спасти удалось далеко не все - так, навсегда была утрачена перламутровая печь, рухнувшая со второго этажа вместе с прогнившим от сырости полом.
За пять лет обществом местных краеведов сделано многое: полностью перекрыта крыша, сделаны окна, половина дома уже отапливается и практически вся усадьба музеефицирована. Помогают в этом такие же увлеченные граждане – кто пожертвованиями, кто стройматериалами.
Вступать в эту игру было страшно, отмечает Денис, но желание сохранить уцелевшую красоту пересилило – не хотелось, чтобы и этот памятник архитектуры погиб, как многие другие:
«В окрестностях Вышнего Волочка нет ни одной усадьбы с уцелевшими интерьерами. В доме – огромное количество подлинных элементов, которые дают представление о том, что здесь было. Поэтому это надо сохранять».
Подводя промежуточный итог проделанной работы, председатель Вышневолоцкого историко-краеведческого общества делится смешенными чувствами об отношении к культурному наследию в целом:
«С одной стороны, можно гордиться, что усадьба Рябушинских – это единственный пример в Тверской области, где волонтерскими началами дом действительно восстанавливается. С другой – очень печально, что эти усадьбы никому не нужны. Они не требуют больших вложений – они требуют сохранения. Если вовремя чинить крышу и не доводить до того, что здание просто начинают растаскивать, оно и будет стоять. Усадьба Рябушинских простояла весь советский период – в него ничего не вкладывали, а рушиться оно начало последние лет 10-20. Разрушаться начинают брошенные здания».
Все дело в ответственном собственнике, добавил Денис, заключив, что у подобных зданий должен быть хозяин реальный, а не фигуральный.
Туманно ли будущее
Так, силами энтузиастов, дом ожил: круглый год здесь проходят арт-мероприятия, квартирники, экскурсии, заседания краеведческого общества. В планах – полностью обустроить культурный и музейный центр, однако планы эти общие, а «более конкретно – как бог даст», сказал краевед, ведь ключевые ремонтные работы еще не закончены. У дома множество проблем, и особого внимания требует восстановление коммуникаций.
Кроме того, Денис Ивлев во время прямого эфира с губернатором Тверской области обратился к главе с просьбой починить ведущую в усадьбу проселочную дорогу, дабы «не ударить в грязь лицом» перед гостями и, в частности, увеличить турпоток в усадьбу. Дорожный объект пообещали включить в план ремонтных работ на 2024 год.
В целом, краевед отмечает, что отношение к памятникам культурного наследия в Вышневолоцком округе начало изменяться в лучшую сторону. Местные власти стали понимать, что подобные объекты способствуют привлечению людей в муниципалитет:
«Думаю, будущее Вышнего Волочка за развитием туризма. Если люди сюда поедут, то и вся сопутствующая инфраструктура начнет подтягиваться. На одной промышленности не выедешь».
Ход времени в усадьбе Рябушинских не останавливается, равно как и энтузиазм волонтеров, что дает надежду не просто на сохранения архитектурного наследия, но на его оживление. Если вы окажетесь в окрестностях Вышнего Волочка – не упустите возможность заехать и посмотреть на уникальную историю своими глазами.
