Сегодняшний выпуск нашего спецпроекта посвящен тем, кто открыл, исследовал, описал земли, горы и моря, которые до них оставались «белыми пятнами» в географических атласах.
По морям, по волнам
Имена тверитян стали появляться на морских картах с XVIII столетия. Это связано с освоением Северного Ледовитого и Тихого океанов, с гидрографическим изучением Балтийского моря. А морской кадетский корпус в течение 40 лет возглавлял адмирал Голенищев-Кутузов, торопецкий дворянин, и это обстоятельство не в последнюю очередь способствовало притоку туда молодых тверских аристократов, которые впоследствии прославили наш край во всем мире.
Так, например, на Чукотке есть бухта Аболешева, которая названа в честь путешественника из Лихославля. В гидрогеографии известно имя Дмитрия Анучина, открывшего истоки Волги и Западной Двины. Мыс Болтина на Корейском полуострове назван в честь кругосветного мореплавателя, уроженца Андреаполя. А мыс Боровикова на Земле Франца-Иосифа напоминает нам о полярнике, уроженце Лихославльского района.
Продолжим этот список! Мыс Боткина в бухте Находка Обской губы Карского моря на полуострове Ямал назван в память о лейтенанте флота Александре Боткине, внуке торопецкого купца. Старицкий дворянин Павел Бровцын «дал» свое имя острову Бровцына в том же Карском море. Остров Бутенева у полуострова Корея в Японском море назван в честь мичмана Ивана Бутенева, уроженца Новоторжского уезда. Там же, в Японском море, есть острова Верховского – в честь вице-адмирала Верховского из Весьегонского уезда. Неподалеку расположены острова Ирецкого, получившие свое название в честь тверского дворянина Валериана Ирецкого. Принадлежащий Японии вулканический остров Панафидина, он же Торисима, носит имя уроженца Старицкого уезда Захара Панафидина. Вошедшая во все лоции банка Пущина в Каспийском море напоминает о гидрографе Ниле Львовиче Пущине, уроженце Твери. А бухта Шишмарева на Аляске носит имя в честь мореплавателя Глеба Шишмарева родом из Ржевского уезда.
И это только самая малая часть. Тверской историк Вячеслав Воробьев разыскал несколько сотен тверских имен, которые сегодня известны как названия географических объектов в акваториях всех океанов нашей планеты. Здесь не только имена тверитян, но и названия кораблей, которые совершали кругосветные плавания под командованием выходцев из Тверской губернии или прославились в сражениях. Скрупулезная работа Воробьева позволила по-новому увидеть историю и нашего края, и освоения Мирового океана. Вот только четыре фамилии из длинного перечня тверских первооткрывателей.
Петр Анжу
Вышневолоцкого дворянина Петра Анжу считают «своим» и военные историки, и ученые, и полярные исследователи. И это неслучайно. Была такая традиция – самые опасные морские экспедиции поручать военным морякам. Поскольку дисциплина, порядок и привычка к риску делали их куда более эффективными исследователями, нежели пиратов или купцов. Хотя Петр Анжу (свою необычную фамилию он получил в наследство от предков-фламандцев, перебравшихся в Россию еще при Алексее Тишайшем) не производил впечатления покорителя диких просторов. Это был невысокий стройный человек с тихим голосом, мягким характером, сын врача благотворительного общества… Вдобавок Анжу в совершенстве знал три языка и карьеру морского офицера избрал вопреки настояниям отца, который, разумеется, хотел видеть его медиком.
Биография Петра Анжу – типичная история тихого мальчика из хорошей семьи, которому выпало участвовать в предприятиях сложных, кровавых, порой смертельно опасных. Так, например, еще юный Анжу ходил в легендарной Аральской экспедиции – группа офицеров по заданию Генштаба проводила барометрическую нивелировку Аральского моря, и почти ежедневно исследователи подвергалась атакам местных кочевников, хивинцев и казаков. Анжу в экспедиции выполнял работу научного сотрудника, но при каждом налете, оставив в палатке инструменты, брал винтовку и шел отражать атаки. Спустя несколько лет он участвовал в Наваринском сражении, где командовал артиллерией флагмана «Гангут»: в той баталии Анжу получил тяжелое ранение в голову, но оставался на посту до конца битвы. За это среди немногих русских офицеров, геройски проявивших себя в бою, был награжден высшим воинским орденом Греции – знаком Спасителя Святого Креста.
И все же вторая половина жизни офицера Петра Анжу была связана с более мирными (хотя и не менее сложными) занятиями – полярными экспедициями. Именно он первым нанес на карту несколько тысяч километров береговой линии Восточного сектора Арктики. Если сегодня посмотреть на карту России, ведя взглядом вдоль берега с запада на восток – где-то в районе Карского моря начнется тот «кусок», который впервые перенес на карты Петр Анжу. Также он стал первым моряком, описавшим подвижки ледовых полей в море Лаптевых – и созданными им лоциями северные экспедиции пользуются до сих пор. Он был первым военным моряком, придумавшим способ, как проводить гидрографические и топографические измерения, не делая остановок и не высаживаясь на берег – а это оказалось невероятно сильным подспорьем для всех экспедиций.
К слову, его именем названа группа островов в Новосибирском архипелаге.
Макар Ратманов
Мыс Ратманова – официально самая восточная точка России. А названа она в честь одного из старших офицеров первого кругосветного плавания, совершенного в 1802 году под командованием Крузенштерна. Экспедиция продолжалась три года, во время нее Ратманов был произведен в капитан-лейтенанты. По возвращении экспедиции в Кронштадт Ратманов в 1807 г. был назначен командиром линейного корабля «Победа», состоявшего в Черноморском флоте, и находился в эскадре контр-адмирала Пустошкина при взятии крепости Анапы. После этой экспедиции был еще раз переведен в Балтийский флот и в неудачную кампанию 1808 г. против англо-шведского флота командовал 74-пушечным кораблем «Северная звезда», что входил в эскадру адмирала Ханыкова.
Макар Иванович Ратманов происхождение вел из семьи торопецких дворян, и, кстати, сухопутный Торопец, как ни удивительно, дал российскому флоту нескольких адмиралов, первым из которых стал именно Ратманов. В 1829 году он был произведен в вице-адмиралы и назначен директором инспекторского департамента Морского министерства. Скончался Ратманов в 1833 году в Ораниенбауме и был похоронен в Сергиевой пустыни в Стрельне. А в 1931 году надгробие перенесли на Лазаревское кладбище Александро-Невской Лавры.
Братья-адмиралы Чистяковы
От старинного села Родня в Старицком районе начинается продолжающийся до самой Старицы участок течения Волги, именуемый в науке и в народе Старицкими воротами. Здесь у великой реки очень высокие и отвесные берега, в обрывах которых обнажаются известняки — знаменитый старицкий «белый камень».
Напротив Родни, чуть ниже по течению Волги, стояла не существующая ныне деревенька Александровская, имевшая и другое название — Юркино. В соседнем селе Коледине, от которого теперь тоже не осталось и следа, родились два брата-адмирала — Петр и Павел Егорович Чистяковы. Особенно прославился первый из них, который, будучи начальником Русской Америки, обследовал Тихоокеанское побережье от Аляски до залива Сан-Франциско и предложил Николаю I присоединить его к России. Император по зрелом размышлении наложил на докладе следующую нетривиальную резолюцию: «Нам столько не проглотить», отклонив смелое предложение старичанина и порадовав тем самым американцев. Но Чистяков не успокоился и присоединил к России Южные Курильские острова, чем навлек на себя вечное проклятье другого народа — японцев, с которыми у нас из-за этого и по сей день непростые отношения.
Всеволод Роборовский
Имени этого вышневолоцкого дворянина нет на карте мира, но его память увековечена другим способом, более, наверно, изящным. Один из видов хомячков, открытый на территории, которую впервые посетил и описал путешественник Роборовский, был назван в его честь. Так что имя Роборовского осталось не в географическом атласе, а в атласе животных (Phodopus roborovskii – так называется порода хомячков, открытая в тех местах).
Всеволод Роборовский с детства буквально бредил морем, но соответствующую карьеру сделать не удалось. По настоянию отца молодой Роборовский поступил в Гельсингфорсское юнкерское училище, а там познакомился с Эклоном, старинным товарищем известного путешественника Пржевальского. Эклон как раз приехал в училище набрать команду добровольцев, готовых в ближайшее время отправиться в один из самых неизведанных уголков Евразийского материка – в Тибет. Экспедицию возглавил сам Николай Пржевальский, а в истории она осталась под названием Первой Тибетской. Всеволод Роборовский вместе с остальными ее участниками, вне всяких сомнений, стал одним из первых европейцев, побывавших в этой запретной для «белых людей» страну. За выдающиеся результаты этой экспедиции Русское Географическое общество присудило уроженцу Вышневолоцкого уезда «Малую золотую медаль». Собранный им гербарий сегодня хранится в Санкт-Петербургском ботаническом саду.
В 1888 году Роборовский отправился с Пржевальским в очередное путешествие. После смерти знаменитого ученого по дороге в Каракол главой экспедиции стал Михаил Певцов, по поручению которого Роборовский произвел пять самостоятельных походов в неведомую пустыню на высоте 16 тысяч футов над уровнем моря, которую аборигены называли Крышей мира. Сами они не отваживались туда отправляться, считая, что на такой высоте выжить невозможно. А в 1893 году путешественник отправился на восточную окраину нагорной Азии, исследовал Большой Юлдус, где до него, кстати, не был никто из европейцев, устроил метеорологическую станцию в Люкчунской впадине, совершил переход в Хамийский оазис… К сожалению, в январе 1895 года у Робороского случился инсульт, и экспедицию пришлось прервать. В Петербурге исследователя лично принял император Николай Второй, который за достижения в области географических открытий пожаловал Роборовскому звание полковника и ежегодную пожизненную пенсию в 600 рублей.
Российский востоковед Петр Семенов-Тян-Шанский охарактеризовал нашего земляка как «одного из талантливейших исследователей Центральной Азии». По завещанию Всеволода Роборовского его похоронили на малой родине, на кладбище деревни Овсище Вышневолоцкого уезда.
