Портрет довоенной деревни
«Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет. Мы затверецкие гвоздошники, и наш кузнечный шлём привет», – так мог бы звучать средневековый цеховой гимн тверских кузнецов, специализирующихся на производстве гвоздей. А в 20 верстах от Твери сегодня живут их наследники, которые верят, что более правильным будет более краткое название – гвоздари.
Местная идентичность
В июле 2023 года в селе Михайловское Калининского округа официально открылся «Музей гвоздарей». Событие для территории беспрецедентное: в этом ближнем к Твери пригороде подобных событий из сферы культуры не случалось, прямо скажем, никогда.
На сегодняшний день музей уже состоялся как явление общественной жизни, приобрёл известность и круг благодарных посетителей. Издалека сюда тоже едут. Оказалось, что у наших современников, жителей 21 века, есть внутренняя потребность не просто взглянуть на сеялки-веялки и потрогать древний угольный утюг, а приобщиться к истории места, осознать самих себя звеном в непрерывной цепи поколений, сменявшихся одно за другим на этой земле.
Да, возможно, кому-то здесь покажется маловато музейного глянца: пусть бы на входе разливали какой-нибудь аутентичный местный сбитень, перед зданием кружился хоровод в кокошниках и продавались магнитики. Но это как минимум задача не сегодняшнего дня.
Как убеждён инициатор организации музея, житель села Васильевского Александр Дылевский, жизнь человека не должна ограничиваться двумя главными местами – домом и работой. Однако если в городе хватает вариантов разнообразить досуг, то на селе их катастрофически мало, и это одна из причин оттока молодого населения туда, где жизнь бурлит в любое время суток. На этом фоне сельский музей берёт на себя функцию «третьего места» для местных жителей, где люди могли бы с интересом и пользой провести свободное время. При этом, уточняет Александр, музей должен избежать соблазна превратиться в туристический китч.
Словосочетание «Музей гвоздарей» впервые прозвучало в 2020 году, когда команда единомышленников из пяти местных жителей получила для музея новое здание в селе Михайловском, куда экспозиция и переехала из Васильевского. Когда начали делать ремонт, задумались о вывеске над главным входом. Впрочем, думали недолго, ведь именно гвоздарное ремесло с самого начала рассматривалось как местная идентичность.
Кузнецов гвоздарной специализации в округе в своё время было много, и они ковали гвозди поистине в промышленных масштабах. А в начале 20 века, вскоре после революции 1905 года, в здешних краях пустил корни сосланный питерский интеллигент, который умел фотографировать и выполнял эту работу хорошо и творчески, получая за это деньги от благодарных клиентов. Звали его Иван Дмитриевич Тюрькин.
Прокудин-Горский уездного масштаба
Что же связывает имя фотографа Тюрькина с «Музеем гвоздарей»? Наверное, это можно назвать философской идеей построения экспозиции на истории о здешних людях.
- Наша цель была не делать выставку гвоздей и молотков, идея была – построить экспозицию на истории о людях, показать социальный срез и ремёсла того времени. А Иван Дмитриевич Тюрькин очень органично вписался в этот контекст, хотя и работал в здешних краях в период, когда местная промышленность уже перепрофилировалась на производство болтов, – рассказывает Александр Дылевский. К слову, сам гвоздарный промысел вынужденно возник в окрестных деревнях в 19 веке вследствие того, что почвы в сёлах на краю болота были тощими, с урожая было не прокормиться.
И Тюрькин, фотографируя местных жителей, в их числе, естественно, снимал и бывших гвоздарей, вставших у новых станков, и их семьи, колхозников и просто жителей окрестных деревень. Получился коллективный портрет уходящей эпохи НЭПа, зарождения колхозов, меняющейся деревни. Дошедшие до нас работы фотографа основатель «Музея гвоздарей» датирует большей частью по возрасту тех, кого на фото узнали сегодня родственники. Получается примерно двадцатилетний период от эпохи НЭПа до советско-финской войны.
Когда оцениваешь масштаб творческого наследия фотохудожника, невольно ставишь его на одну доску с другим крупным мастером начала 20 века. Не будет ли преувеличением сказать, что Тюрькин для здешних мест сыграл такую же роль, как знаменитый Прокудин-Горский для всей России?
- Это было бы слишком смелое обобщение, - полагает Дылевский. – С другой стороны, на чердаке его фамильного дома в селе Васильевском были найдены зелёные, красные и синие стёкла. Значит, можно предположить, что он пытался экспериментировать с цветной фотографией, как и Сергей Михайлович Прокудин-Горский. Вообще, Иван Дмитриевич Тюрькин был пытливым человеком, изобретателем. Потомки мастера передали в музей и настенные часы с боем, которые Тюрькин полностью собрал сам. Сейчас часы не ходят, но мы будем пытаться найти хорошего часовщика для ремонта.
Здесь нельзя не отметить, что потомки – это две правнучки Ивана Дмитриевича, две сестры – Надежда Николаевна Багрова и Вера Николаевна Сидорова. Именно они стали инициаторами передачи всех вещей Тюрькина в «Музей гвоздарей», а главное – его стеклянных негативов. Не выбросили, не продали, а позволили сохраниться уникальной коллекции в целости. В музее находки будут внимательно изучены, отсканированы с переводом в позитивное изображение. В конечном же итоге эти раритеты должны быть переданы на хранение в государственный музей, где их смогут сберечь для потомков.
Кстати, многие местные жители уже узнали на музейных снимках, оцифрованных и выложенных в сеть, свою родню. Одна семья по ушам и рукам опознала своего прадеда. Другая пожилая бабушка даже признала на фото саму себя, годовалую. Люди до сих пор смотрят на снимки, опубликованные в местном сообществе, и подписывают под фотографиями имена.
Сегодня команда «Музея гвоздарей» готовит проект на получение гранта для комплексных работ по сохранению негативов, изданию полновесного каталога всех находок и популяризации наследия Тюрькина для местных жителей, молодежи. реальность такова, что без финансовой поддержки государства даже самое благородное начинание продержится на плаву очень недолго.
По словам Александра Дылевского, культурологическая, этнографическая ценность переданной в музей коллекции фотопластинок безгранична. Уточним, что сейчас число фотографий Тюрькина довоенной эпохи в «Музее гвоздарей» села Михайловское превысило четыре сотни.
- Таких обширных коллекций даже по стране очень мало. Эти снимки требуют глубоко анализа, изучения и осмысления, – считает энтузиаст краеведения.
Если удастся получить грант, это даст и большой социальный эффект. На перспективу запланированы открытые уроки в школах, коллективные экскурсии, выставки, встречи и многое другое.
Документы эпохи
В чём же главная ценность работ старого фотографа? Они в большей степени документы эпохи или художественные произведения? А может быть, то и другое?
- Это стопроцентный портрет эпохи, - убеждён Александр Дылевский. – Велика фактологическая ценность снимков, на которых выхвачены моменты жизни. Кроме того, Иван Дмитриевич был профессионалом, у него потрясающие художественные портреты. Он умел так сфотографировать человека, что хоть сегодня эти снимки можно показывать на выставке в столичном Манеже, в большом формате. Конечно, на заказ он снимал и коллективы, стандартным образом расставлял и усаживал людей. Фотографировал и похороны: тогда это было одним из жанров – снимать людей со скорбными лицами. Но в особенности хорошо он умел делать портреты, обладал к этому особым талантом. В частности, Тюрькин любил также делать двойные портреты – братья, сёстры. Много снимков, где один человек сидит на стуле, а другой стоит рядом.
Кстати, основатель музея признался, что когда сегодня посетители «Музея гвоздарей» хотят сфотографироваться группой на память, делают это именно в зале Тюрькина.
Подробнее исследователь рассказал о вновь обнаруженных совсем недавно негативах:
- Несколько лет назад нас пустили на чердак деревенского дома, где жил фотограф, и я тогда сам доставал оттуда сотни негативов. Это стеклянные пластинки разного формата, в половину стандартного листа бумаги и меньше. Позже потомки местного краеведа Юрия Филиппова передали в музей еще 20 пластин. И вот на днях сестры Надежда Николаевна и Вера Николаевна вручили нам ещё 14 негативов, которые до поры «прятались» на том же чердаке. Они разного качества, разного времени.
Интересно, что по снимкам можно догадаться, как именно фотографировал Иван Дмитриевич. Во дворе своего дома он организовал нечто вроде фотоателье. К бревенчатой стене прибил матерчатый декоративный задник. Там же имелись для антуража стулья, лавки, табуретки. Было бы просто мечтой раздобыть фотоаппарат, которым пользовался Иван Тюрькин, но, по словам потомков, он был утрачен ещё в 50-х годах, после смерти фотомастера. Вероятнее всего, это была старая камера европейского производства на треноге, переделанная под формат советских пластин. Какой именно марки, уже и не узнать. Нашёлся среди негативов один снимок, где в кадр случайно попал футляр от фотоаппарата Тюрькина. Этот снимок даже выкладывали на специализированных форумах, где собираются знатоки винтажной фототехники, но и от них внятного ответа добиться не удалось.
Около столетия назад в объектив Ивана Тюрькина попадали и орудия труда своего времени, однако наибольший интерес, по словам Александра Дылевского, представляет одежда. На такое ответственное мероприятие, как фотосъёмка, люди старались надеть всё лучшее, и спустя почти век интересно узнавать, что наши предки надевали и обували. С течением времени сапоги на фото сменяются ботинками, у женщин появляются туфли и босоножки. В кадр начинают попадать наручные часы, которые владельцы старались выставить напоказ как признак достатка. Даже принимали неудобную позу, лишь бы на снимке было видно запястье с часами.
На музейной стене поместились фото лишь небольшой части коллекции. По словам создателя музея, пора расширяться и делать про Ивана Тюрькина отдельную экспозицию. Музей пока держится на энтузиастах и скромных пожертвованиях, вот почему у команды патриотов своей малой родины надежда на грантовую поддержку.
В конечном итоге ценные стёкла следует передать в государственный музей, способный обеспечить условия долговечного хранения негативов, убеждён Александр Дылевский. В то же время эти вещественные свидетельства эпохи не следует прятать под спудом, наоборот, они должны быть доступны для изучения квалифицированным специалистам.
