В эпоху интернета все сложнее утаить какую-либо информацию или же скрыть преступление. Даже если говорить о незначительной оплошности, информация о которой уже появилась в соцсетях, то, можно сказать, дело наполовину сделано. Иногда человеческая случайность приводит к массовой травле. Но есть и хорошая сторона – интернет становится отличным "учителем" для тех, кто в попытке достигнуть своей цели идет всеми возможными нелегальными методами.
Конечно, такое давление не проходит бесследно и для правоохранительной системы. Ранее в первой публикации уже рассказали о том, какие дела и происшествия вызывают наибольший резонанс в обществе. Где искать правду и как сохранить холодный разум во время расследования, мы расскажем во второй части интервью со следователем-криминалистом СУ СК РФ по Тверской области Николаем Демченко, продолжая серию публикаций к 70-летию службы криминалистики. Поговорим мы и о почерке убийцы, и о том, какие улики можно найти на месте происшествия.
Матерый волк
Быть криминалистом означает, фактически, быть очень опытным следователем. Как правило, именно эти люди направляют работу на месте происшествия. И опыт – это не о количестве раскрытых дел, а о умении ориентироваться и в самом преступлении, и в личности убийцы.
Сейчас то, что раньше казалось невозможным ввиду недостатка технических средств, можно обнаружить и зафиксировать буквально по щелчку пальцев. И уже в этой части мы покажем, как устроена работа криминалиста на месте происшествия и вспомним самые интересные случаи из практики нашего собеседника.
Николай вспоминает случай из октября 2021 года. Казалось бы, обычное пьяное убийство – но именно оно помогает понять "природу" закоренелых преступников.
Тогда, осенним вечером, в аварийном доме в Вышнем Волочке вернувшаяся с работы женщина с удивлением обнаружила мертвого знакомого прямо посередине гостиной. На диване рядом с телом, которое неподвижно лежало на полу, сидел ее сожитель и спокойно смотрел перед собой.
- Он просто лежит, отдыхает, - пробурчал мужчина в ответ на вопросы гражданской супруги и пересел в кресло.
Выяснилось, что жертва пришла в гости к товарищу, они выпили и, как часто бывает, что-то не поделили. Подозреваемым в убийстве оказался буквально "матерым волком", который полжизни "мотал сроки" и сидел в одиночках и ШИЗО, ни разу своих показаний не менял. Зато на допросах во время бесед говорил, можно даже сказать хвастался тем, какие времена ему удалось застать: так, в одном из исправительных учреждений он пересекался с Чикатило.
- Всю свою жизнь подозреваемый жил, что называется, по понятиям. Судим он был еще в малолетнем возрасте за крайне опасные преступления. В том случае, может быть, ему не понравилось, что гость лег на кровать в одежде, тем самым выразив неуважение к установленным порядкам, вот и схватился за нож. Но этого уже не узнать – ведь он никогда ни с кем не сотрудничал, и на каждом допросе говорил: я не виноват, попили, уснул, проснулся – труп.
У следователей с этим делом возникли сложности: хоть картина преступления и нарисовалась, но не хватало самого главного – орудия убийства.
- Нам необходимы были весомые доказательства. Когда до передачи дела в суд оставалось полгода, я решил вернуться в этот дом. В этом здании уже никто не жил – его даже заколотили, но осмотр провести было необходимо. И тут, под картонкой на печке, я увидел никем ранее не замеченный нож с багровыми следами.
По параметрам раны, описанным судмедэкспертом, этот нож подходил под орудие убийства. Позднее эти результаты будут подтверждены экспертизой. Именно там найдут и следы убитого, и следы убийцы, а последний скажет, видимо, для проформы: "Вы мне нож подкинули".
- Кстати, он уже дважды сидел по статье 105 УК РФ, даже ударялся в бега. Выгораживала его там самая сожительница.
- Почему она это делала?
- Наверно, он был единственным, кому верила. Или же просто единственный мужчина в жизни. Поэтому она и ждала его после каждой "отсидки". А он, как только освобождался из мест лишения свободы, совершал новое правонарушение и снова туда попадал. В общей сложности он провел в тюрьмах 36 лет, а возвращался, скорее всего потому, что нравилось там жить. Мы живем в этом мире, а они – в другом, за решеткой….
- Такими рождаются?
- Такими, я думаю, становятся. Все мы рождаемся нормальными, но оступиться может каждый. Государство дает шанс исправиться даже самым закоренелым преступникам. Правда, не все этим шансом хотят пользоваться, работать над собой. Например, возьмем кражи: часто слышим: "Больше так не буду", а на деле что? Выходят – и снова крадут. Такие люди, может быть, ничего другого делать не умеют, да и на волю выходить страшно – не успевают адаптироваться к постоянно меняющейся окружающей обстановке. Сейчас даже подростков стараются не отправлять в тюрьму, а подбирают другие виды наказания, чтобы дать шанс исправиться.
- Но все же наказание влияет на желание что-то изменить?
- Не во всех случаях, но, хочу верить, что в процентах 60-ти. Кто-то все же начинает вести другую жизнь.
"В глазах убитого только испуг, страх и боль"
Но перенесемся на место происшествия.
- Главная задача – найти следы, которые могут остаться на любой поверхности или личных вещах, - говорит Демченко.
Криминалисты подетально проходят метр за метром, помогая и собрать улики, и работу в правильно русло направить. Мы уже рассказывали о том, как строится работа следователя-криминалиста на месте ЧП – днем 31 декабря прошлого года "МК" отправился в Калашниково.
Если для меня этот выезд оказался первым и, поэтому, самым запоминающимся, то у Николая их уже десятки. Но помнит он все: работа на этой должности началась буквально с соседнего двора – в квартире дома №2 на площади Гагарина в Твери произошло пьяное убийство. Двое мужчин и женщина выпивали, а потом поспорили, и один собутыльник порезал другого. Ушел отсыпаться красиво – молча, швырнув нож рядом с подъездом.
Николай делится кадрами: тут мы видим и тело убитого мужчины, и включенный телевизор, и остановившиеся часы, и ножи, и котиков…
- Вы снимаете все, что видите? Даже котиков! Так это почти репортаж, – не удерживаюсь я.
- Выходит, что так. Кот в кадре, кстати, сидит под тем самым окном, где произошло убийство, - говорит мой собеседник. – А еще и "указывает" на орудие преступление – рядом с ним мы и нашли нож.
Но не всегда на месте происшествия есть улики. Да и в целом, криминалистика окутана множеством тайн, если так можно выразиться, и обрастает различными мифами. В разговоре с Николаем решили узнать, правда ли, что в глазах убитого "отражается" убийца. Что-то погранично мистическое, да?
- В глазах убитого запечатлевается испуг, но никак не сам убийца. Да, по глазам можно понять, где находился преступник – и то не во всех случаях. Друг перед другом люди стоят редко. Только испуг, страх, боль – вот что могут выражать глаза умершего.
- Всегда ли на месте преступления есть отпечатки?
- В большинстве случаев да. Единственное исключение – если человек был хорошо подготовлен к преступлению. Например, использовал перчатки или как-то затирал следы. В "темных" преступлениях к расследованию надо подходить немного иначе: собирать видео с камер, совершать обход ближайших к месту ЧП зданий. Составляются поверсионные планы (в которые входит несколько версий произошедшего – например, хулиганство, грабеж, или же устанавливаются другие мотивы), отрабатывается каждый родственник, друг, враг – все, что помогает составить полную картину и разобраться с мотивом, собрать доказательства вины человека. Обращаем внимание и на обстановку, и на выделяющиеся в ней предметы, собираем отпечатки и следы. В любом случае, работа проводится очень тщательно, ведь на кону человеческая жизнь, и права на ошибку нет.
- Еще одна теория – возвращается ли преступник на месте происшествия?
- Да, иногда такое бывает. Кто-то отводит подозрения таким образом, даже ищет с поисковиками пропавшего человека. Иногда такие "наблюдатели" возвращаются на место происшествия, чтобы потешить свое самолюбие. Некоторые, наоборот, получают наслаждение от возвращения на место убийства, особенно если преступление еще не раскрыто – конечно, речь идет о маньяках. Но лично я с такими не сталкивался.
- Не все просто и со свидетелями преступлений. Иногда они молчат, не договаривают. Почему?
- Обычно свидетели говорят именно то, что видели – это в интересах. А вот более близкие – да, иногда не договаривают. Наверно, по большей части это происходит не с целью скрыть что-то, а из-за боязни сказать лишнее…
- О себе, о погибшем? О ком они "пекутся" в этот момент?
- Зависит от ситуации. Никто не хочет наговаривать на близкого человека. Как принято: о мертвых говори либо хорошо, либо никак. Но ключевую роль тут играет опыт сотрудника, следователя, который общается с людьми и опрашивает их – надо уметь располагать к себе.
Без суда и следствия
В последнее время в СК передается все больше дел, которые, можно так сказать, не всегда относятся к подведомственности, но вызывают большой резонанс в обществе. Резонансом мы можем назвать ту "вспышку", пусть даже в соцсетях, которая происходит во время или после ЧП.
Возьмем, к примеру, недавнюю драку между подростками на набережной Степана Разина: казалось бы, подростки выяснили отношения и разошлись. Неужели такого не было 5, 10, 15 лет назад? Конечно, было, ведь как-то же "закалялась сталь" во дворах. Но сейчас любая подобная ситуация, снятая на фото\видео, выложенная в интернет, обязана привлечь внимание правоохранителей. Вплоть до уголовного дела.
- Почему люди стараются вынести чужую (а иногда и свою) жизнь на всеобщее обозрение?
- Раньше люди брали телефоны не для того, чтобы снимать контент, а чтобы позвонить в дежурную часть. Сейчас найдена еще одна лазеечка – взять, заснять, выложить. А дальше органы пусть разбираются. При этом, на такие сообщения не реагировать мы не можем – пусть даже это условная "мелочевка".
- Даже любой частный соседский конфликт может стать достоянием общественности и уголовным делом?
- Не исключено. Если это попадет в СМИ, соцсети – будут проводиться проверки, а дальше уже следствие покажет. Откуда у людей столько времени? Это и самоутверждение, и личные обиды (на мир, на аналогичные ситуации по отношению к себе).
- Из-за постоянного наплыва таких сообщений нагрузка на правоохранительную систему только растет?
- Безусловно. С одной стороны, мы незамедлительно реагируем, с другой стороны – очень много материалов уходит "в корзину". На все тратится человеческий ресурс, и есть риск, что ввиду этого можно пропустить действительно важный сигнал. На каждую проверку в среднем выделяется три дня и несколько сотрудников: надо и очевидцев опросить, и следы собрать, и место происшествия осмотреть.
- Для чего люди стали больше выкладывать постов вместо попытки решения спорной ситуации?
- Люди стали больше думать о себе. Хотя, как мне кажется, думают они уже после того, как все выложили. Наверно, хотят поймать свой хайп, самоутвердиться, засветиться в новостях, к примеру. Именно по этим же причинам они, вместо того, чтобы решить конфликтную ситуацию среди ее участников и правоохранителей, сразу же "бегут" с этим всем во все возможные инстанции, соцсети и СМИ.
- Все же, я так понимаю, вы сталкивались в расследованиях и с общественным порицанием тех, кто замешан в преступлении, пусть даже косвенно.
- Это только мешает, на самом деле. Тем более, "вспышка" (или ажиотаж) длится только первое время, а потом все резко теряют интерес. Следователь же остается один на один с делом, пока общественность уже все решила без суда и следствия. В соцсетях любят раздувать, а по результатам проверки иногда оказывается просто "пшик". Пока мы занимаемся своей работой, людям стоит заняться самообразованием или личной жизнью. Но некоторые находят в бесконечных заявлениях "дверь, куда можно постоянно стучаться". Следователь параллельно может вести 10-15 дел, и важно расставлять приоритеты, с учетом опыта понимать, что требует срочного внимания, а что можно сделать следом. Главное – не забрасывать ничего, все дела требуют внимания.
- Можно предположить, что люди перестают доверять официальным органам? Почему?
- Много сериалов плохих смотрят. Российский кинематограф учит: дело обязательно закроют, деньги "отмоют" – и все. Я же не сталкивался в своей практике с подобным, все дела доводились до конца.
В это время в соцсетях может происходить настоящий шквал: комментаторы выдвигают все более и более интересные предположения, а иногда и вовсе это переходит в перепалку. Только вот длится она недолго.
- Бывает, что такому мнению способствует и интернет. Вот, недавно Собчак делала интервью со Скопинским маньяком – широко обсуждался образ Мохова, созданный в передаче.
- Смотря с какой стороны подходить. Например, Собчак у меня лично никакой уверенности и доверия не вызывает. А так, в таких интервью надо показывать не просто историю самого антигероя, но и то, как на его след выходили. Таким образом, у зрителя будет полный образ ситуации, люди должны сопоставлять несколько версий.
- А фильм о "Кровавой Пасхе" в Вышнем Волочке, снятый одним из известных иноагентов. Там явно очеловечивается то самый бизнесмен, кто пытался устроить госпереворот и учинил "резню" в отделе милиции, что, кстати, стало первым подобного рода инцидентом в современной России.
- Это делается лишь для привлечения внимания: вот, был он такой тихий и хороший, но что-то пошло не так и он стал таким? Как должен на это отреагировать обычный зритель? Сочувствовать преступникам и ненавидеть правоохранителей, которых, как правило, в таких фильмах и пытаются очернить. Я помню то время, учился в школе: даже школьные автобусы останавливали, досматривали в поисках подозреваемых, а часть дорог в Вышнем Волочке и вовсе была перекрыта – их искали во всем городе и за его пределами.
- Люди же воспринимают такие фильмы за чистую монету?
- Конечно, если человек не любит анализировать информацию. Такое особенно интересно смотреть молодежи. Фактически, создается некий политический образ, и он всегда стандартный: убийца – это оступившийся и жалкий человек, а вот правоохранители – те, кто буквально "ломает" таким жизни.
Кстати, жертвами таких программ и мышлений становятся не только простые граждане, а те, у кого итак присутствуют скрытые отклонения. Например, жители поселка Калашниково в Тверской области стали очевидцами по-настоящему пугающей картины: теплым летним утром по улице разгуливала полуголая женщина, вся в крови. Она периодически ложилась на землю, потом снова вставала и продолжала что-то бормотать. Соседи забеспокоились и прошли в квартиру, но там их ждала страшная картина. Вскоре туда были вызваны и следователи с криминалистом Демченко.
- На тот момент я работал криминалистом уже полгода, но такого раньше не видел. Когда мы приехали в квартиру, то тело бабушки без головы лежало прямо у входа, а голова – на кровати. Рядом с ней находился и деревянный пистолет, - вспоминает Николай.
Вся квартира была в крови. У подсудимой был поставлен диагноз параноидной шизофрении.
- На спине у убитой были обнаружены ножевые ранения – одно из них и было смертельным, то есть, голову от тела отделяли посмертно. Работы на месте происшествия было много, она была действительно кропотливой и длительной – описывались и характер ранений, и параметры всех пятен, и изымались образцы оружия.
Странные надрезы виднелись и на ушах. Словно говорили "не слышать зла" – по нашим данным, убийца пыталась "защитить" свою мать от некоего иностранного вмешательства…
В любом случае, у каждой эпохи есть свои характерные особенности – такая же картина и с преступлениями. В 21 веке основной причиной человеческого помешательства является вседоступность и вседозволенность в сети, желание самоутвердиться и, порой, тот факт, что мы забываем самое главное – прежде всего, при любых обстоятельствах нужно оставаться человеком. Это качество важно и в работе следователя. Преступники, рассказывает Николай, до сих пор ему звонят. Даже после смены должности, места работы, переезда из Вышнего Волочка…
- Без здравствуйте, без лишних прелюдий спрашивают: "Что, когда вернете вещдоки?" Говорю – скоро. На самом деле это все возвращается как раз после решения суда. Иногда даже поздравляют с праздниками. Веселые ребята, в общем.
