Репортаж тверского фотоанималиста Андрея Прутенского опубликован в самом престижном международном журнале National Geographic. Редактора российской версии издания поразил проект Андрея, который на протяжении пяти лет снимал жизнь барсучьих семейств в Кашинском и Старицком районах Тверской области. Мы поговорили с Андреем Алексеевичем о том, любят ли звери фотографироваться, какие тайны хранит ночная жизнь барсуков и почему птиц снимать проще, чем зверей.
-Андрей, расскажите о себе.
-Я потомственный врач, мой дедушка был врачом, папа был врачом, мама работает стоматологом до сих пор. Я окончил Тверскую медицинскую академию и уже более 20 лет работаю общим и эндокринным хирургом.
- Как возникло увлечение фотоанималистикой?
- Как и у многих – увлечение с детства. Все началось с чтения книжек – Пришвин, Кервуд, Бианки, Брем. Думал даже поступать на биофак, но в эпоху перестройки побоялся, что на деньги профессионального биолога не выжить. Стал врачом и до сих пор с огромным удовольствием работаю по профессии. Однако профессия хирурга не балует избытком свободного времени. Есть только поздний вечер, ночь и ранее утро, а это как раз то время, когда большинство зверей и птиц активны. Наблюдал, что-то снимал, что-то зарисовывал. Дальше - больше. Стали появляться тематические проекты, которые можно было вести по нескольку лет: «лисы», «лоси», «тетеревиный и глухариный ток», «волки», «медведи», те же барсуки… Многочисленные конкурсы и интернет-порталы предоставляют площадки для размещения подобных материалов, что-то печатал в журналах, что-то оставлял в ящике стола. Фотоохота – увлечение для себя, оно не требует шумной компании…
- Почему именно барсуки?
- Это только один из проектов. Но барсуки – моя любовь и «больная мозоль» одновременно. Они – одни из самых крупных представителей семейства куньих и живут бок о бок с нами. Однако многие ли видели живого барсука? А все потому, что барсук предпочитает ночной образ жизни, к тому же живет под землей, выходя на поверхность преимущественно в темное время суток. Пойди, найди такого. Идея создать визуальный образ барсучьей жизни, причем - в условиях дикой природы, отразить не только редкие дневные встречи, но и ночную жизнь «полосатого», буквально захватила меня. «Барсучий проект» - настоящий праздник, который длится уже более пяти лет и по-прежнему не завершен. Съемка барсуков позволяет фотографу-натуралисту реализовать все свои познания и умения. Здесь и телефотосъемка из укрытия, и дистанционная съемка, когда фотограф находится где-нибудь на дереве метрах в 50 от своих моделей; и использование сложных схем освещения, в том числе искусственного. Честно говоря, подготовительных работ гораздо больше, чем самих съемок. Найти нору в хорошей доступности, изучить при помощи фоторегистраторов образ жизни барсучьей семьи, расставить муляжи, имитирующие скрытые камеры и приучить к ним зверей, организовать съемочные укрытия и просто часто бывать в ночном лесу… Это необычайно интересно!
То, что проект заинтересовал журнал National Geographic, – вдвойне приятно. Публикация в “NG” для любого фотографа-анималиста – это веха в творчестве, настоящее событие.
-То, чем вы занимаетесь, называется фотоохотой?
- Да, это фотоохота. Термин, безусловно, неудачный, но прижившийся, и никуда от этого не деться. Я предпочитаю термин «фотоанималистика», он корректнее отражает суть. Когда-то, когда качество фотоаппаратуры оставляло желать лучшего, для многих фоторужье, сделанное на базе фотоаппарата «Зенит», было настоящим подарком. К зверю или птице предполагалось подкрасться незаметно и сделать снимок. Это съемка с подхода. Можно было снимать из засады – то есть из укрытия. В любом случае, использование длиннофокусного объектива давало однообразные «плоские» снимки. Задачей же фотоанималиста является наиболее полное отражение жизни животного. Здесь должны быть и широкоугольные съемки, сделанные замаскированной фотокамерой, управляемой дистанционно, и телефотосъемки, и снимки, сделанные с воздуха… Какую-то часть аппаратуры можно найти, но многое приходится делать самому, те же плавучие укрытия. Сильно выручает программа Canon Professional Service, курирующая людей, использующих в работе профессиональную технику Canon. Они не раз выручали меня не только ремонтом, но и предоставлением в пользование аппаратуры, которую точно не купить самому. Отдельный разговор – модификация аппаратуры под конкретные задачи, это само по себе ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Кроме барсуков кто вас еще интересует как фотоанималиста?
- Редкие, редко встречающиеся и осторожные птицы. Беркут, глухарь. Уже несколько лет в работе проект, посвященный межнякам. Межняк – это гибрид глухаря и тетерева, интересная птица, о жизни которой, насколько я знаю, никто еще не делал хороших фоторепортажей. С птицами несколько проще, чем со зверьем, они не обладают столь развитым обонянием. Зато зачастую лучше видят. К примеру, для того, чтобы снять беркута на приваде, мы с женой отправились на север Белоруссии – в гости к знакомому орнитологу. Дело было в самые крещенские морозы. В качестве засидки на поле была построена будка наподобие собачьей, вся в щелях и неотапливаемая. Заходить нужно затемно, уходить – тоже. Выходить по свету нельзя. Просидели три дня от зари до зари, замерзли до костей, но кадры получили. Удовольствие, как говорится, на любителя.
- Вам часто приходится выезжать в другие регионы в поисках объектов для съемки?
- И в другие регионы, и в другие страны. Гора, как говорится, не ходит к Магомету. Если есть задача поснимать медведей – нужно ехать на Камчатку или в Финляндию. Зубров – в Беларусь. Туда же - за оленями и лосями. Не зная, где, когда и кого встретишь в достаточном количестве, можно годами ходить по лесу. Очень важен фактор беспокойства К сожалению, в России это как стихийное бедствие. У нас нет жесткого природоохранного законодательства, защищающего птиц и зверей, поэтому развито браконьерство. Вследствие чего звери и птицы становятся очень пугливыми, и увидеть их, а тем более – сфотографировать, очень сложно. В этом смысле мне нравится Финляндия. Туда со всей Европы едут люди, чтобы посмотреть на зверей, живущих в естественных условиях. На севере Финляндии, на широте Архангельска, я познакомился с биологом, работающим в системе охраны природных ресурсов Женевского озера, который специально приехал с семьей для того, чтобы показать троим своим малолетним детям волков в естественной среде обитания. Экологическое воспитание должно прививаться с детства.
Вообще если разговор зашел о поездках, то тут так. Сначала начинаешь ездить за тридевять земель, но постепенно, по мере того как «въезжаешь в тему», понимаешь, что жизнь – она вокруг нас. У порога дома. Наблюдай, бывай почаще на природе, и результаты будут не хуже привезенных из дальних поездок.
-То есть фотоанималистика сейчас на подъеме?
-Да, и это радует. У нас в стране тоже прослеживаются шаги в этом направлении – взять тот же фестиваль «Первозданная Россия», другие крупные конкурсы, по результатам которых проводятся выставки, часто передвижные - «Дикая природа России», «Золотая Черепаха». Эти мероприятия ежегодно собирают тысячи посетителей по всей России, в том числе детей и подростков. Таким образом, потребительский подход к природопользованию сменяется более лояльным – наблюдательским. Для того чтобы не нужно было сохранять и спасать природу, ее не нужно портить.
- Над каким проектом вы работаете сейчас?
- Я уже несколько лет работаю над темой межняка, параллельно делаю репортажи о жизни выдр. В природе все происходит по расписанию. Есть календарь, который не дает заскучать в течение всего года. Для меня, например, зима – это снегири, беркуты, орланы-белохвосты, лоси и лисы. Весна начинается с глухаря, а заканчивается ремезами, это такие птички. Конец весны и начало лета – барсуки, лисы. Осень – лоси, олени, барсуки… А сколько вокруг насекомых, сколько грибов, сколько просто красивых растений! Всего не охватишь.
