Авиация – относительно молодая отрасль технического творчества. И «первых», то есть первоизобретателей и первоиспытателей, в ней, как водится, много. Поэтому отдельно перечислим, в каких именно областях, сферах и идеях авиации первенство принадлежит нашему земляку – Андрею Николаевичу Туполеву.
Начнем с того, что Туполев, работая в авиаконструкторском бюро под руководством Николая Жуковского, рассчитал первую в истории авиации аэродинамическую трубу для наземных испытаний летательных аппаратов. В 1923 году он спроектировал и построил первый отечественный пассажирский самолет, получивший название АНТ-2. Это был высокоплан с радиальным двигателем «Бристоль Люцифер» мощностью 100 л. с. Пассажирская кабина была рассчитана на двух человек, пилот сидел в открытой кабине. Кроме того, АНТ-2 стал первым в мире цельнометаллическим самолетом (до этого их делали из фанеры и перкаля, особым способом пропитанного брезента): Туполев предложил делать самолеты из кольчугалюминия – так сначала назывался алюминий, выпускавшийся на заводе в городе Кольчугино Владимирской области. А еще Туполева можно назвать «отцом советского дюралюминия» - именно он добился того, чтобы серийные самолеты выпускались целиком из этого материала.
Благодаря усилиям Туполева в стране началось крупносерийное производство металлических самолетов, причем он же разработал технологию, которая ускорила процесс сборки этих машин. Конструктор руководил производством самолетов-разведчиков, истребителей, бомбардировщиков, транспортных, пассажирских и морских самолетов, а также торпедных катеров, аэросаней, гондол, мотоустановок и первых советских дирижаблей. Большой вклад в авиационное строительство внесли созданные легендарным конструктором единичные агитационные самолеты «Правда», «Максим Горький», «Родина». На самолетах Туполева советские летчики впервые садились на Северный полюс, на его машинах экипажи Чкалова и Громова выполнили рекордные перелеты из Москвы в США.
В годы Великой Отечественной КБ (конструкторское бюро) Туполева под его руководством разработало и выпустило первый реактивный бомбардировщик Ту-16. Он был способен развивать скорость более 1000 км/ч. Туполеву же принадлежит авторство первого реактивного гражданского пассажирского самолета – Ту-104. Но и это еще не все. Так, в 1957 году был разработан межконтинентальный пассажирский самолет Ту-114. А 31 декабря 1968 года впервые поднялся в воздух первый в мире сверхзвуковой пассажирский самолет Ту-144.
Андрей Туполев первым применил сетевой принцип при разработке новых моделей самолетов – когда работы были «разбросаны» по десяткам конструкторских бюро, каждое выполняло свою часть работы, а потом все собиралось в «головном» КБ на столе у самого Туполева. Так что нашему земляку принадлежит и еще одно достижение: он первый в истории мировой авиации (и пока единственный) конструктор, чей «авиапарк» сконструированных моделей авиатехники зашкаливает за сотню (и единственный, который сконструировал 70 типов самолетов, пущенных в серийное производство). Самолеты нашего авиаконструктора, к слову, эксплуатируются авиакомпаниями в десятках стран.
Ну, а для нас Туполев – первый уроженец Верхневолжья, именем которого назван аэропорт. Напомним, с 2018 года московское «Внуково» носит имя А.Н.Туполева.
Место рождения в анкетах он всю жизнь указывал так – «усадьба Пустомазово Корчевского уезда Тверской губернии». Правда, усадьба – это только громкое название. Андрей Туполев был шестым ребенком, росшим в крошечном домике, принадлежавшем его отцу, отставному выборному атаману, перебравшемуся в Тверскую губернию из Тобольска в поисках лучшей жизни.
Историк авиации Дэвид Маккалоу как-то заметил, что из всех великих авиаконструкторов мира именно Андрей Туполев остается наиболее, как бы это сказать, труднообъяснимым. Путь из бедной лачуги, из многодетной семьи в высшую лигу мирового авиастроения Туполев проделал словно играючи. Сам он всю жизнь терпеть не мог славословий, речей, публичных выступлений, почти не давал интервью. Мы можем судить о нем по книгам и статьям людей, проработавших рядом с Туполевым не один десяток лет и оставивших воспоминания. Рассказывают, что министр авиационной промышленности СССР Дементьев, человек жесткий, а порой и резкий, в Туполеве души не чаял. Они были очень похожи по своему внутреннему строю, по характеру, и, когда Дементьева спрашивали, как ему удается находить общий язык с Туполевым, министр неизменно отвечал: «Он приносит мне свои чертежи, а потом я иду расшибать лоб, чтобы протолкнуть его изобретения в производство, очень просто».
Туполев не любил, когда о нем писали. Когда Андрея Николаевича уговаривали написать мемуары, он отнекивался: то говорил, что у него плохой почерк, то назидательно изрекал – «я не пишу, я делаю». Он вообще умудрялся держаться в стороне от политических кампаний, от партийных собраний и «проработок». Трудно поверить, но крупнейший советский авиаконструктор Андрей Туполев даже не был членом КПСС!
Столь же откровенно Туполев избегал и написания научных трудов, поскольку видел в них способ ухода от науки к наукообразию, к искусственному и корыстному в своей основе повышению значимости каких-либо достижений, порой хитро надуманных. В том, что касается чистоты и честности научного знания, Туполев был беспощаден. Например, он мог раскритиковать авиаконструктора-теоретика за обилие математических формул в его трудах. Чем больше громоздких и малопригодных формул помещается в расчеты, тем хуже это для специалистов-практиков. Туполев приводил в пример своего учителя Жуковского, который был великим математиком, президентом математического общества, но практически не использовал формулы в своих трудах, понимая, что инженеру-авиастроителю нужна не формула, а готовое решение.
Примечательно, что великий авиаконструктор был равнодушен к славе, почестям, наградам, званиям, к общественному мнению и партийному нажиму. Его зять В. Вуль писал об этой туполевской черте: «Это не презрение, не равнодушие… Человек творческий, а вместе с тем властный и независимый, он отстаивает эту самую независимость для других с такой же твердостью, как и свою собственную; больше того: своим поведением, своими поступками он учит других этой независимости».
Имя этого великого творца, без преувеличения, должно быть вписано золотыми буквами в историю мировой техники. А простые и точные слова самого Туполева украшают сегодня холл его конструкторского бюро в Москве: «Прогресс авиации обеспечивается коллективным трудом людей».
«Летчик номер один»
В тверском поселке Мигалово главная улица носит имя Михаила Громова. Это не просто дань уважения великому летчику, но и память о земляке. Михаил Громов родился 24 февраля 1899 года в Твери в семье военного врача. По происхождению он был из дворян, и это обстоятельство на протяжении всей жизни сильно мешало его карьере. Авиамоделизмом он увлекся еще во время учебы в Тверском реальном училище, а затем продолжил образование, поступив в Московское высшее техническое училище, где преподавал академик Николай Егорович Жуковский, создавший здесь аэрогидродинамическую лабораторию. Практические навыки пилота Громов получил в Центральной московской школе авиации, и за исключительное мастерство пилотирования его пригласили остаться в этой же школе инструктором.
В 1924 году Михаил Михайлович перешел на службу в святая святых отечественной авиации – Научно-исследовательский институт Военно-воздушных сил. Там же он познакомился с авиаконструктором Андреем Туполевым, который пригласил Громова испытывать самолеты. Еще через год Громов принял участие в массовом групповом перелете, который включал в себя столицы европейских государств. Летчики делали остановки в Берлине, Париже, Риме и Варшаве. Именно тогда французская пресса назвала Громова «летчиком №1». И сам он всю жизнь подтверждал этот статус – быть во всем первым. Например, в 1927 году при испытаниях истребителя И-1 его самолет вошел в плоский штопор, и отважному летчику пришлось спускаться на парашюте. Это был первый в СССР случай спасения пилота с парашютом.
Трудно в это поверить, но Громов испытал практически все (!) самолеты, созданные в Центральном аэрогидродинамическом институте под руководством Туполева. Громов также совершил несколько перелетов по территории СССР и за рубежом на АНТ-9, испытал истребитель И-4 и 4-моторный бомбардировщик ТБ-3. 28 сентября 1934 года летчику-испытателю Громову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. После учреждения знака особого отличия ему была вручена медаль «Золотая Звезда» № 8 – пусть и не первая, но в первой десятке!
Знаменитый экипаж в составе Валерия Чкалова, Георгия Байдукова и Александра Белякова 18 июня 1937 года совершил известный перелет через Северный полюс, приземлившись в Ванкувере. Поскольку рекорд дальности полета по прямой при этом не был побит, советское правительство направило 12 июля с той же задачей на другом самолете АНТ-25 экипаж в составе командира корабля Михаила Громова, второго пилота Андрея Юмашева и штурмана Сергея Данилина. Громов готовил полет предельно тщательно, просчитав все возможные ситуации. Для облегчения веса самолета и максимальной заправки горючим частично даже срезали головки винтов! И рекорд дальности был установлен. Машина «летчика № 1» приземлилась в городе Сан-Джасинто на юге США, близ мексиканской границы. Международная федерация авиации наградила экипаж высшей степенью отличия – медалью «За лучшее авиационное достижение». Следующим советским летчиком, получившим эту награду, стал Юрий Гагарин.
Примечательно, что владельцы частных музеев авиатехники просили за любые деньги продать самолет, на котором Громов совершил свой рекордный перелет. И были в шоке, когда выяснилось, что этот самолет после перелета отправили на учебный полигон в качестве мишени: молодые летчики отрабатывали на нем бомбометание.
В летном братстве авторитет Громова был невероятно высок. К середине 80-х он оставался чуть ли не единственным практикующим летчиком, который стоял у истоков отечественной авиации. Еще при жизни Громова его именами были названы улицы в Москве и в Жуковском. А после смерти «летчика №1» 22 января 1985 года его имя навеки занесено в штатный список Института подготовки летных кадров, которым Громов руководил на протяжении многих лет. Тем более поразительными кажутся его слова, сказанные на 85-летнем юбилее, когда летчика спросили, как бы он прожил свою жизнь вновь: «Я бы занялся более творческим делом, ибо в авиации я не развил всех своих способностей».
