В Твери в преддверии 303-летия прокуратуры России прошло торжественное мероприятие, на котором не только наградили отличившихся сотрудников ведомства, но и подвели итоги 2024 года.
Специфика дел, рассмотренных прокурорами в ушедшем году, абсолютно разная, но особое место в ней занимает процесс по признанию действий немецко-фашистских захватчиков на территории Калининской области геноцидом советского народа. "МК в Твери" внимательно следил за историческим процессом, и после торжественной части 10 января решил пообщаться со старшим помощником прокурора Тверской области Региной Полуяновой, которая входила в группу гособвинения по тому резонансному делу.
Ранее мы рассказали нашим читателям историю свидетеля оккупации Калинина. В те годы юный Володя Митрофанов только начинал свою жизнь, но столкнулся с невероятным злом – мальчик видел горящий город, видел зверства фашистов на тверской земле. Но смог не просто выжить, а пережить все то, с чем столкнулся. С чем он связал свою жизнь в дальнейшем – читайте в материале. Также публиковали мы и подробную историю с выдержками из архивных документов – настоящих свидетельств всего того, что происходило тогда в Калининской области. Но почему именно сейчас было решено пристально рассмотреть все то, что происходило во время войны?
Поручение о том, чтобы не просто больше узнать о зверствах фашистов во время Великой Отечественной войны, но и признать это геноцидом, было дано президентом России и генеральным прокурором РФ. В итоге после длительного и пристального изучения огромного количества документов их удалось собрать в 10 томов гражданского дела, каждый из которых почти по 300 страниц, рассказывает Полуянова.
- Мы начинали работать с музеями, архивами, органами власти и правоохранителями, которые также открыли свои архивы, в том числе и с определенным грифом. Честно говоря, когда я только начинала погружаться в эти воспоминания, я даже не могла подумать, насколько все на самом деле было страшно, - говорит Полуянова.
Фиксировать ужасающие события и последствия оккупации стали по поручению советских властей не раньше 1942 года. В архивных документах имелись только те акты, которые составлялись людьми, непосредственными участниками событий. На тот момент в документах фиксировали не только количество погибших и предположительное местонахождение пропавших (там, где такие возможности вообще были, например, при захоронении в общих могилах или при угоне в рабство), но и пострадавшее имущество. Но, несмотря на такую статистику, сейчас все равно так и не представилось возможным назвать точное число погибших или же назвать общий ущерб.
- Все, что творили, наверное, даже нет другого слова – эти звери – записано людьми. Порой на газетах между строчек, счетных документах. Когда читаешь рукописные свидетельства тех, кто пережил все это, испытываешь ужас: что фашисты творили с детьми, что они творили с женщинами…Наше население для немцев – это были не люди, они с животными-то лучше обращались. Почему? Потому что животные их кормили. Захватчикам нужна была наша территория, наши полезные ископаемые, наша земля для выращивания продуктов. И русские должны были стать теми, кто все это будет обслуживать, если выживут, ну а если нет – так даже лучше, по мнению фашистов. Ведь согласно приказам, одной из основных задач было уничтожение население и пресечение фактов заботы о нем.
Фашисты выбрасывали младенцев на улицу в 40-градусный мороз, насиловали женщин, мучили, пытали и убивали стариков детей. Все это было для них "нормальным явлением" – подробнее читайте в выдержках из архивов и свидетельских показаниях, которые мы собрали воедино.
- Когда я столкнулась с архивными данными, то поняла, что мы многого не знаем. В связи с этим важно делать то, что мы сделали сейчас – зафиксировали те события для наших потомков. Почему, для чего? Во время Нюрнбергского процесса основная оценка давалась именно военным преступлениям, а сейчас перед нами стояла совсем другая задача - дать оценку злодеяниям над мирными жителями. Теперь же, после судебного решения, потомки людей, оказавшихся под гнетом фашистов, смогут восстановить свои права.
Помогали в сборе информации и музейные работники, и родственники участников резонансного дела.
- Во время работы над делом нас познакомили с Ириной Шаровой, жительницей Ржева того периода. Именно Ирина, запертая вместе со своими родителями и еще сотнями человек в заминированном храме Покрова Пресвятой Богородицы, смогла выжить и выступить свидетелем по этому делу, правда, в режиме видеоконферецсвязи – сейчас Шарова проживает в другом регионе. Помогал нам и один из музейный работников, родственники которого в годы войны работали в той самой психиатрической лечебнице имени Литвинова, когда все пациенты были убиты немцами. Теперь же этот человек хочет найти места захоронения тех больных – тела больше 600 пациентов лечебницы так и не обнаружены, и настроен он серьезно. В любом случае, работа по сохранению исторической памяти будет продолжена.
