Речь идет о тринадцати участках общей площадью более чем тысяча гектаров, перевод которых в лесной фонд был одобрен на межведомственной комиссии под руководством губернатора Игоря Рудени. Как известно, на территории Тверской области нет нефтеносных пластов и кимберлитовых трубок с алмазами. Зато по площади лесов мы, пожалуй, дадим фору целому ряду субъектов нашей необъятной. И здесь может возникнуть вопрос: стоит ли тогда так серьезно относиться к указанной выше тысяче гектаров? С учетом того, что региональным трендом является системность принимаемых решений, ответ скорее положительный. Не исключено, что это лишь первый серьезный шаг к разрешению сложного клубка проблем, связанных с лесной отраслью хозяйства в Верхневолжье.
Лесные комбинаторы
Чтобы понять и оценить сложившуюся за долгие годы ситуацию, необходимо вернуться на пару десятилетий назад. После распада Советского Союза рухнула вся выстроенная в те времена система, и во всех отраслях экономики наступил хаос. Он же творился и в законодательстве: мы хорошо помним процесс передела собственности, а также формирование новой действительности, которая резко контрастировала с канувшим в Лету государством рабочих и крестьян. Массово скупались бывшие колхозные земли, постсоветские латифундисты перекрывали заборами доступ к лесам и водоемам, загоняя местное население в своего рода резервации. Все это было, и тяжкое наследие тех времен до сих пор дает о себе знать.
Внесли свой вклад и считающиеся относительно благополучными нулевые, когда в нашем регионе образовалась серьезная законодательная брешь. Именно оттуда растут ноги сегодняшней лесной и земельной коррупции. Давайте же вспомним, с чего все началось.
В 2007 году на территории России начал действовать новый Лесной кодекс. Одним из его положений стало ограничение для коммерческих структур: использование ими федеральной собственности в виде земель лесного фонда возможно только на правах аренды. Говоря по-простому, территорию, занятую лесами или предназначенную для их восстановления, теперь невозможно купить. Таким образом государство умерило аппетиты бизнеса в отношении зеленых угодий. Вот только еще до вступления нового закона в силу в нем обнаружился серьезный пробел: те леса, которые произрастали на так называемых землях сельхозназначения, в соответствующий фонд не вошли. Это коснулось как муниципальных участков, так и бывшей колхозной собственности. Юридический казус скорректировали на уровне субъектов федерации, не стала исключением и Тверская область. Так, специальным распоряжением значительную часть земель сельхозназначения перевели в лесной фонд под федеральную юрисдикцию. Значительную, но при этом далеко не всю.
Около миллиона гектаров земель, покрытых лесами, попросту «потерялись» - это были как раз те самые заросшие сельскохозяйственные участки. Одна их часть осталась в бессрочном пользовании бывших колхозов, а другая оказалась в районных фондах перераспределения. Поясним: речь идет о резерве, который может использоваться для передачи фермерскому хозяйству или агропромышленному комплексу.
Если вы еще не почувствовали подвох, обратите внимание на простой факт: к данным участкам применяется уже не Лесной, а Земельный кодекс. И когда мы в контексте этого законодательства говорим о землях сельхозназначения, возникает такой термин как «мелиоративные работы». Вопреки распространенному в массовом сознании стереотипу, это не только осушение или, наоборот, обводнение – это в целом действия, направленные на улучшение свойств земель и повышение их производительности. И к ним относится, в том числе, расчистка участков от древесной и травянистой растительности.
Тогда-то и начала действовать на территории Тверской области донельзя наглая, но вместе с тем гениальная в своей простоте схема. Коммерсанты, желающие получить прибыль от продажи древесины, заключают договор с организацией, имеющей в своем распоряжении земли сельхозназначения. По документам они выступают в качестве подрядчика, выполняющего мелиоративные работы по расчистке участков от пней и кустарника, а на самом деле рубят деловой лес. Средняя стоимость кругляка в зависимости от породы дерева, как правило, начинается от двух – двух с половиной тысяч рублей за кубометр, но есть и гораздо дороже. К примеру, нам попались расценки в районе 7500 рублей за кубический метр. При этом с одного гектара можно срубить 130-140 кубометров леса. А речь, напомним, идет почти о целом миллионе якобы «потерянных» земель!
Но если вы думаете, что это единственная работающая схема по выкачиванию средств из тверских лесов, то вы заблуждаетесь.
Разочарованные фермеры
Выше мы рассказали о том, как используются покрытые лесом земли сельхозназначения, которыми бессрочно распоряжаются колхозы и совхозы (в массе своей, как правило, разорившиеся и существующие только на бумаге). Но есть еще, напомним, так называемые районные фонды перераспределения, куда также попала часть предназначавшихся для лесного фонда территорий.
В этом случае важным звеном в схеме выступает местный чиновник, к которому обращаются мнимые фермеры с целью получить в аренду участок земли. Официально это выглядит так, будто предприниматели с горящими глазами мечтают заняться сельским хозяйством – для иных целей земли из фонда перераспределения не предоставляются. Но если ответственный чиновник и очередной «великий комбинатор» договорятся, в накладе не останутся оба. Первый получит за свою протекцию откат, второй же, заплатив за аренду символическую сумму, нарубит на полученном участке древесины на миллионы, а то и на десятки миллионов рублей.
А потом этот якобы фермер договор аренды расторгнет – мол, не пошло хозяйство. И на месте очередного несостоявшегося агрокомплекса останется утыканный пнями, заваленный мусором пустырь, с которого вдобавок ко всему может начаться лесной пожар. Так и кочуют по Тверской области «лесные бригады», визжат бензопилы, дороги разбиваются тяжелой техникой, а зеленые массивы, на восстановление которых требуются десятилетия, превращаются в выгодный кругляк.
Оборотни-лесопатологи
К сожалению, из-за несовершенства законодательства под угрозу могут попасть не только леса на землях сельхозназначения, но и те, что относятся к федеральному лесному фонду. Как такое может быть? Причина та же: коррупционный спрут, опутавший своими щупальцами эту отрасль экономики. И преступных схем в его арсенале достаточно на любой случай.
К примеру, существует такое понятие как санитарная рубка – порой лесам тоже требуется своего рода «лечение». Под пилы и топоры отправляются больные деревья, поломанные или старые. Официально они годятся разве что на дрова, и налоговые выплаты в этом случае составляют сущие копейки в отличие от пеней государству за вырубку деловой древесины в лесном фонде.
Решение о необходимости санитарных рубок принимается на основании заключений экспертов-лесопатологов, которые тоже люди, а потому в их рядах попадаются любители легкой наживы. Вот и спиливается в итоге некондиционная лишь на бумаге древесина, которая в реальности является самым настоящим качественным кругляком. Так буквально из воздуха куются миллионы рублей, идущие вдобавок ко всему в обход налоговой базы.
Положение осложняется еще и тем, что реальные объемы заготовленных материалов отследить достаточно сложно. И если в законном порядке коммерсанты заключили договор, скажем, на вырубку пяти тысяч кубометров древесины, то «по-черному» они могут получить с делянки гораздо больше. Главное, не попасться, но и здесь недобросовестные арендаторы вовсю пользуются пробелами в законодательстве – вывозить древесину они могут в любом направлении, а потому проконтролировать реальные объемы вырубки фактически невозможно. Вот и процветают рядом с легальными делянками их теневые аналоги, нанося еще больший урон лесному хозяйству области.
Начало конца
Коррупционные схемы, уничтожающие лесные богатства Верхневолжья, работают на протяжении долгих лет. Это огромный теневой оборот, насчитывающий миллионы и миллиарды рублей. Но кроме того – это еще и опустошительные лесные пожары, возникающие на месте нелегальных вырубок в результате наплевательского отношения к природным ресурсам. «Черные лесорубы» работают грубо, не убирают за собой древесный мусор, и на заброшенных делянках могут возникнуть очаги крупных пожаров. В последние годы их число значительно сократилось, однако пока еще осталась проблема коррупции в этой отрасли.
Вот почему новость о пополнении лесного фонда, с которой мы начали этот материал, на самом деле является знаковой. Нас не покидает стойкое ощущение, что регион подходит к решению многолетней проблемы, и здесь вполне можно провести условную параллель с той же консолидацией активов, которая проводится сейчас в сфере ЖКХ. Поясним: в данном случае мы имеем в виду системную работу по исправлению ошибок, допущенных в прошлом.
Обратили мы внимание и на разговоры о спутниковом мониторинге: напомним, в рамках сотрудничества с «Российскими космическими системами» в регионе планируется внедрить подобные технологии для контроля состояния лесов и земельных участков. И речь в данном случае идет как о противопожарной безопасности, так и о предотвращении незаконных рубок. Подтвердится ли наше предположение о том, что в лесном хозяйстве Верхневолжья грядут большие изменения, покажет время. Но возвращение «забытого» фонда вполне можно считать «первой ласточкой».
Ждем очередных новостей.
